И она разрыдалась. Пэм поинтересовалась, есть ли основания для подобных подозрений. Она всегда считала Фила — мужа Эдны — человеком хорошим, на обман неспособным. Эдна ответила, что не уверена, спит ли Фил с той женщиной, однако каждый день он ходит пить кофе в заведение, где она работает. Разве это случайность? И главное, теперь он почти утратил к ней, Эдне, всяческий интерес…

— Перестань, — увещевала подругу Пэм. — Мы все так заняты! Заботы о детях… У Фила две работы… Да у него попросту не остается сил!

— Возможно, ты и права, — согласилась Эдна.

— Тебе нужно просто отвлечься от всей этой ерунды, — дала совет Пэм. — Ведь ты привезла меня сюда, чтобы развлечь? — Она открыла путеводитель и отыскала страницу, помеченную стикером. — Лучшая терапия — шопинг! Мы отправляемся на Канал-стрит.

Эдна не имела ни малейшего представления, зачем Пэм заявила, что там продаются сумки — настоящие дизайнерские сумки или по крайней мере их точные копии — за совершенно смешные деньги. «Правда, если хочешь найти что-нибудь действительно стоящее, придется потратить время», — добавила она. Пэм прочитала в каком-то журнале, будто самый лучший товар в магазине не всегда выкладывают на видное место. Иногда даже приходится заглядывать в подсобное помещение.

— Дорогая, ты просто читаешь мои мысли! — воскликнула Эдна.

Они снова поймали такси и попросили высадить их на углу Канал-стрит и Бродвея, но на пересечении Лафайет и Гранд-стрит машина внезапно остановилась.

— Что случилось? — спросила у шофера Эдна.

— Авария, — пояснил он с акцентом, который Пэм не могла распознать — для нее он мог быть каким угодно: от сальвадорского до швейцарского. — Несколько кварталов стоит, я не смогу объехать пробку.

Пэм расплатилась с таксистом, и они пошагали в сторону Канал-стрит, наткнувшись через несколько домов на толпу. Эдна пробормотала: «О Боже!» И отвернулась. Пэм замерла на месте. На капоте желтого такси, врезавшегося в фонарный столб, они увидели человеческие ноги. Тело пробило лобовое стекло и повисло на приборной доске. Искореженный велосипед торчал из-под передних колес автомобиля. За рулем никого не было. Возможно, шофера уже отвезли в больницу. Люди, нашивки на спинах которых оповещали о том, что это нью-йоркские полицейские и пожарные, осматривали машину и опрашивали собравшихся.

Кто-то бросил в сердцах:

— Чертовы эти курьеры на велосипедах! Удивительно, как это подобные аварии не случаются чаще?

Эдна взяла Пэм под руку.

— Я не могу на это смотреть.

Добравшись до пересечения Канал-стрит и Бродвея, Пэм и Эдна так и не смогли стереть в памяти картинки увиденного. «Такое случается», — то и дело повторяли они, словно эта фраза, подобно заклинанию, должна была успокоить их, дав возможность насладиться двухдневным отпуском.

Пэм сфотографировала на телефон Эдну под вывеской, на которой значилось: «Бродвей», — затем Эдна запечатлела Пэм на том же месте. Прохожий предложил сделать их общий снимок, но Эдна отказалась, вежливо поблагодарив его. Это было лишь уловкой, объяснила она чуть позже, ведь тот человек хотел украсть их телефоны! «Я не вчера родилась», — добавила Эдна для убедительности.

Когда они добрались до противоположного конца Канал-стрит, им показалось, будто они очутились в другой стране. Разве не так выглядит рынок где-нибудь в Гонконге, Марокко или Таиланде? Вся улица была заполнена лотками и крошечными тесными магазинчиками.

— Да, это тебе не Сирс-тауэр, — заметила Пэм.

— Как здесь много китайцев! — удивилась Эдна.

— Так мы же в Чайнатауне, — сказала Пэм.