Глава 7

Изымать материальные ценности в особо крупных размерах – дело нешуточное, одной только непосредственной подготовкой мероприятия здесь не обойтись. Нужно точно знать кого, когда и где грабить.

Для этих целей Виталик еще в начале осени, до отъезда в Воген, сделался завсегдатаем кабака «Льиете» – заведения широко известного в узких кругах тружеников умственного труда. Или вообще трудом не обремененных. Это была пристань, где бросали свои якоря самые яркие и неординарные личности Стольмена. Чиновники всех мастей, переписчики, редкие художники, состоятельные коммерсанты и простые алкоголики с подвязанным языком – все, кто считал свою деятельность умственным трудом, а самого себя – творческой элитой, приходили попить в «Льиете» вина, пива или артиса.

Через пару месяцев тусовки в «Льиете» у Виталика сложилось стойкое убеждение, что половина здешних завсегдатаев сидит на зарплате у орденской охранки, а другая половина местной «богемы» вовсе ни на что не годится, являя собой сборище ущербных особей и моральных извращенцев.

Люди, полностью отдавшие себя творчеству, любили выпить и закусить на халяву. При этом рассуждая о Хренарке, пути Зен и общем культурном упадке нынешней эпохи. Чинуши вкупе с торговцами очень любили слушать подобные разглагольствования, ощущая себя причастными к чему-то высокому, и щедрой рукой подливали в чаши ораторов все новые и новые порции алкоголя. Сами ораторы считали своих «спонсоров» быдлом, но вино все равно пили.

Среди этих творческих людей периодически возникали споры о «высоком», но до развязки дело никогда не доходило, и кровь оставалась течь в жилах спорщиков, не вытекая тугой, пульсирующей струей из разрезанной артерии после драки с оппонентом. Все-таки здешние завсегдатаи считали себя культурными людьми, стоящими выше грубого физического насилия. В результате возникали, разрушались, восставали из пепла самые разнообразные группы единомышленников. Друг с другом большинство завсегдатаев не ладило. «Льиете» иногда казался гадюшником, полным готовых кусать друг друга пресмыкающихся.

Несмотря на это, все были довольны, и кабак никогда не пустовал. Выпить вина, а лучше артиса в своеобразной компании заведения было чем-то сродни ритуалу, который должен был пройти каждый уважающий себя и прогрессивно мыслящий житель Стольмена.

Виталику творческая интеллигенция глубоко провинциального Стольмена и их разговоры были интересны, как туристу египетские пирамиды. Сплошная древность и архаика! Брожение умов на Земле было намного более глобальным и имело практическое применение. Большевистский коммунизм, анархический коммунизм, государственный капитализм, либерализм, автономизм, панки, сквоты, скинхеды… Фашизм, национализм, традиционализм, теократия вкупе с троцкизмом, маоизмом и прочее, и прочее. Земля по сравнению с миром Иглы была бурлящим котлом, полным жизни и выдававшим на-гора все новые и новые идеи.

Общество в мире Иглы было статичным, инертным, не желающим перемен. На протяжении сотен, а может, и тысяч лет Игла закостенела вокруг орденов и их абсолютной власти. Даже самые пламенные ораторы не могли шагнуть в своих мыслях дальше создания «зон свободного творчества» или стратегии «малых дел». Плавающие по реке фекалии всех устраивали, о принципиальном изменении существующего положения дел местные «мыслители» даже подумать не могли. Полет их воображения был совсем невысок.

Больше всех Ветал сошелся с Эрфастом – очень уважаемым кузнецом (именно он изготовлял металлические детали для их «тачанки»), который на фоне остальных посетителей «Льиете» смотрелся самым настоящим мамонтом – большим и волосатым. Читать он не умел, потому от самих «прогрессивных тенденций» был далек. Зато видел жизнь непосредственно перед глазами, делал выводы и любил поумничать в интересной компании. Виталику такой коктейль качеств его характера очень даже нравился.