У главы рода дернулся глаз при упоминании древней единственной королевы Сан-Вэйв, но на это он мог только смолчать. Сощуриться, улыбнуться, пряча за усами оскал и поклониться. Правящий род не допускал даже малейшей укоризны в адрес великой Леди дома. В то время как на Тории мнения на ее счет всегда оставались противоречивы. И чаще всего именно главы древних домов яростнее остальных боролись за чистоту мужской ветви правления, укоряя королеву за каждый ее поступок. За каждую жертву, погибшую во времена Беззвездной Ночи. За каждого, кто в песне отдал свою жизнь ради ее Черного ритуала на Зеркале.

После таких слов главе рода Тойо оставалось только торжественно расшаркаться и уйти. Что он и сделал, забирая тем же часом всю свою свиту обратно на воздушный корабль. Эйнаор ненавидел такие приемы, за то, что они вынуждали его облачаться в тяжелый лазурный шелк с золотой вышивкой. Казалось, это одеяние оттягивало его плечи и придавливало к земле, сковывая, как настоящая броня. Хотя, он лучше многих понимал, как много функциональных элементов защиты скрывалось в этих бесформенных старомодных балахонах. Когда-то все эти символы и знаки на брошах и поясах оберегали носителя от проклятий, сглазов и даже ментальных воздействий. Лоатт-Лэ в этом обмундирвании был практически неуязвим для всего не физического воздействия.

Когда-то…

Короли всегда были под угрозой. А кланы всегда оставались главными претендентами на Престол. И пока простой народ Тории не мог помыслить себе иной правящей династии, кроме бессменных Сан-Вэйвов, главы древних родов боролись друг с другом за право как-либо приблизиться к Престолу. Смешать кровь, осесть во Дворце, занять посты советников и придворных.

Эйнаор чувствовал себя в особой опасности уже несколько лет. С тех пор, как женился на кузине, отказав всем другим кланам в смешении крови. За это его еще больше возненавидели в регионах, но молчали в лицо. На деле просто ждали, когда он освободит место. Потому что таких правителей и реформаторов, как он, не любят. Хуже, если бы на его месте сидел Лаккомо. За первые радикальные изменения, затронувшие традиции, он бы рисковал слечь с отравлением желудка или разбиться на флаере. Как бы не была совершенна защита правителя, всегда найдется либо какой-то чудесно меткий снайпер, либо чудесно сокрытый яд. А имея простор для ошибки и человеческого фактора шансы на покушение всегда возрастают.

Поэтому, сев на Престол, Эйнаор мгновенно озаботился сменой помощников и даже тратил личное время на отбор, воспитание и общение с молодняком, которые сейчас преданно встали за его спиной.

Но привычка к бдительности и едва уловимым подозрительным звукам у Лоатт-Лэ выработалась сама с годами.

Сейчас Эйнаор чутко слышал только тихое тиканье старомодных валейновых часов на стене. Несколько стрелок, выполненных в форме веточек и перьев, описывали свои круги, показывая месяц, день и точное время. Широкое кольцо, густо покрытое гравировкой с изображением разнообразных зверей и уже давно вымерших птиц, незримо проворачивалось вокруг оси часов, указывая на пять тысяч сорок восьмой год от эры Новых Звезд.

Ужинать по-прежнему не хотелось. Заставлять себя тоже. Меньше всего Эйнаору вообще хотелось сейчас о себе заботиться и что-либо делать. Прирасти к креслу – возможно. Но не поднимать себя ради какой-то пищи.

Часы тикали почти неслышно. Лишь в паузах между завыванием ветра снаружи можно было вспомнить, что они до сих пор украшали собой стену. Эйнаор не заметил, как его глаза вновь закрылись, и он провалился в недопустимую для себя беззаботную дрему.

…Как вдруг его плеча что-то коснулось, и король вздрогнул, подскочил и инстинктивно потянулся к кинжалу под наручем.

- Эйнаор, тихо! – встревоженный женский голос прогнал у него остатки сна. – Это я.

Отшатнувшись, напротив него застыла черноволосая девушка в сложных плетениях дорогих шелковых полотен. Королевская лазурь и золото опоясывали ее округлый живот, поднимаясь сложными узелками к плечам.

- Мариэлла..? – с каким-то недоумением спросил Эйнаор, с трудом просыпаясь и встряхиваясь. Кинжал так и остался в плоском наруче. – Как… как ты прошла так тихо? И быстро…

- Ты заснул, - прошептала она, шагнув ближе и помогая супругу сесть ровно в кресле. – Мино ушел из твоих покоев почти полчаса назад.

Тихий женский голос успокаивал встревоженное сердцебиение. Но Эйнаор все равно метался взглядом по комнате, боясь найти что-то подозрительное. Но кроме гвардейца, всегда сопровождавшего его супругу, в просторной спальне больше никого не было.

Облаченный в золотую броню рослый мужчина кивнул Эйнаору, когда тот оставил на нем испуганный после сна взгляд, и Лоатт-Лэ приветливо кивнул ему в ответ. Показалось, что даже гвардеец был встревожен, найдя короля в таком состоянии. Боялся, что что-то случилось.

- Ты… снова не носишь линзы? – неуместно спросил Эйнаор, вновь посмотрев на кузину. Снизошедшая глупая мысль помогала справиться с неловкой паузой и прийти в себя.

- Сняла только перед тем, как зайти к тебе, - призналась женщина, виновато опустив фиолетовые глаза. – Последнее время они сильно мешают.

Ее рука невольно по привычке огладила живот, после чего Мариэлла справилась с неловкостью, выпрямилась и легко потянула Эйнаора за руку, тепло улыбаясь.