Тот молча качнул голову трупа и стало ясно, что шея сломана.

– Шею свернули, – поднялся, а Эра наоборот опять присела над объектом, разглядывая мертвую. – Другое странно, лейтенант – время смерти и рана за ухом.

Эра повернула голову убитой, оглядела еле приметный пролом в черепе над ухом. Крови не было, а это могло значить одно – рана нанесена после смерти. Зачем?

И подошла ко второму трупу, оглядела и увидела тоже самое – небольшое зияющее отверстие с ровными и чистыми краями, но над правым ухом.

– Вам не кажется, что нас за нос водят? – спросил Самхат и уставился на Самару. Тот стоял с постным лицом и было ясно, что мужчина зря подозревает его в сговоре и прочих делах.

– Я попал, как и ты! – бросил, не выдержав взгляда.

– Что попали было ясно на старте, – тихо заметила Эра. – Но высказываний против я тогда, что-то не слышала.

Шах снова осматривал труп девушки, даже перевернул его. Положил опять на спину и, сложив руки на коленях, посмотрел на мужчин:

– Признаков окоченения нет. Совсем. Она умерла часа два назад. Максимум три.

Самара глянул на часы:

– Мы прибыли ровно три часа назад, – бросил молчавший все это время Радий. Он стоял в стороне и хмуро поглядывал вокруг, принципиально не желая видеть покойницу.

Самхат сел на траву, обхватил колени:

– Ну и что будем делать? Надо возвращаться.

Самара затоптался, поправил лямку рюкзака и выдохнул:

– Как?

– То есть? – все уставились на него.

– А то и есть. Мне сказали, что код перехода и зона у нее, – кивнул на Тихорецкую.

– Супер, – осел теперь и Родион, склонил голову.

– Зашибись, – кивнул Шах. Самхат выругался.

– И что, жить здесь останемся? Разобьем вигвамы и организуем протогруппу, племенную общину? Начнем размножаться?