Я залез в багажник и достал оттуда бутылку водки, которую приметил, когда освобождал раненого мента. Первым делом я попытался отодрать от раны рубашку, но она приклеилась кровью намертво. Тогда я просто полил это место водкой, охнув от боли. По крайней мере, кровь больше не идет.

В бардачке я нашел пачку бумажных салфеток. Смочив одну из них водкой, я протер лицо пассажиру на заднем сиденье. А потом, разжав зубы, влил ему немного в рот. Парень закашлялся, но не очнулся.

Я сел за руль. Эйфория почти совсем покинула меня, но я должен был довезти нас до города. Не знаю, сколько мы успели проехать, но я услышал сирены. Нам навстречу, озаряя дорогу мигалками, мчался кортеж из трех машин. Наверное, среагировали на мой вызов. Я развернул джип поперек дороги, выскочил перед ним подняв руки, чтобы по мне не пальнули со страху.

И когда кортеж остановился, и менты полезли изо всех дверей, я крикнул что-то про больницу. А потом свет погас.

Я открыл глаза, но тут же вновь зажмурился. Меня окружала белизна, слепили белоснежные стены, идеальный халат девушки, что поправляла мне подушку, и солнечный свет, лившийся из окна.

— Кто-то проснулся, — улыбнулась девушка. — Сейчас позову врача.

Я хотел протереть слипающиеся глаза, но правая рука меня не слушалась. Болезненно щурясь, я нащупал левой рукой металлический браслет на правом запястье. Что ж мой нынешний статус понятен.

Кто-то вошел. Я решил не открывать глаз без острой необходимости.

— Здравствуйте, дорогой мой! Как мы себя чувствуем? — поинтересовался приятный участливый баритон.

— Ярко, слишком ярко, — собственный голос показался мне слишком хриплым и незнакомым.

Ах да, это же не мой голос, и кажется, что это первые слова, которые я произнес вслух в новой жизни. Не считая крика про больницу на дороге, но тогда я особо не вслушивался.

— Светобоязнь? Неудивительно, с вашей-то травмой! — обрадовался чему-то баритон.

— Что… что…

Я закашлялся

— Что с вами? — пришел баритон на помощь. — Черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, два сломанных ребра. Повреждены гортань и трахея. И все это богатство вы заполировали огнестрельным ранением. Вы, дорогой мой, везунчик! Мало кто выживает в подобной переделке.

Мягкие пальцы ухватили мое запястье, изучая пульс. Потом приподняли веко, заставив меня нервно дернуть головой.

— Милочка, прикройте жалюзи! Не будем мучать нашего пациента сверх необходимого! — и после паузы продолжил: — Ну же, голубчик, открывайте глаза, здесь уже не так ярко.

Осторожно разомкнув веки, я решил, что смогу это выдержать.

— Наконец-то вы с нами, дорогой мой! — затараторил хозяин баритона.

Им оказался невысокий пожилой мужчина с бородкой, напоминавший то ли доктора Айболита, то ли Зигмунда Фрейда.