Да и сама Хана не осмеливается задавать еще вопросы. Она даже начинает сомневаться в своей суперсиле.

Тишина опускается на палатку, и теперь снаружи слышны все шорохи и скрипы. И даже чье-то хихиканье. Хана готова поспорить, что остальные одноклассники выбрались из своих палаток и направляются в лес. Идут развлекаться. Без нее.

Как только Хана решает высвободиться из спальника, надеясь подглядеть, что же именно там происходит, Луна поворачивается и шепчет:

– Вы еще не спите?

Внутренний голос велит Хане промолчать, и она всегда его слушается. Обычно чутье ее не подводит (ночи перед экзаменами – не в счет, когда этот самый голос настойчиво твердит: «Нет, тебе незачем повторять Первую мировую, тебя не спросят о чем-то настолько очевидном, как Первая мировая»). Но сейчас Хана не на экзамене, поэтому она не издает ни звука и всеми силами старается телепатировать Ирис, чтобы та тоже промолчала.

– Я, да, – говорит подруга, и Хана в очередной раз убеждается, что Ирис так себе телепат.

– М-м-м, окей… я в туалет, – слегка замешкавшись, бормочет Луна. Не дожидаясь ответа, она дергает за молнию и ускользает из палатки.

Да, Ирис, конечно, никудышная актриса, но по сравнению с Луной она прям Дженнифер Лоуренс.

Как только брезентовая дверь снова закрывается, Хана выпрямляется, а Ирис вздрагивает от испуга. Внутрь палатки просачивается только лунный свет, вокруг практически ничего не видно, но это не самая большая проблема. Благодаря занятиям в театральной студии Хана отлично знает свое тело и чувствует каждое свое движение… Но не тело Ирис, спальный мешок которой оказался гораздо ближе, чем она ожидала. Хана много чего знает о своей подруге, но этой ночью копилка пополнилась новым любопытным фактом: Ирис не любит, когда на нее наступают во время сна.

– Тс-с-с-с, прости, прости, прости, пожалуйста… Я тебя не заметила!

– Надо же, – отвечает Ирис, поднимаясь на локтях. – Ты куда?

– Если Луна действительно просто вышла в туалет, то я – Селена Гомес! Она так странно вела себя вечером, я хочу посмотреть, куда она пошла.

– Хана, она всегда такая. И если даже мне кажется, что она странная… – спешит объяснить Ирис, убирая за ухо прядь голубых волос.

– А ее телефон? С кем она болтала весь вечер? Почему мне не сказала, кто это был?

– Эм-м-м, потому что это не твое дело?

– Глупости. Она что-то замышляет, и я хочу знать что, – пока Хана говорит, Ирис включает фонарик на телефоне, тоже садится и начинает что-то искать в рюкзаке, лежащем у нее в ногах.

– Ты со мной? – взволнованно спрашивает Хана.

– Пусть Луна делает, что хочет. Но раз уж ты все равно меня разбудила, пойдем, я сделаю пару фоток.

Ирис вешает на шею камеру. С такими камерами нужно обходиться предельно осторожно: они могут сломаться от одного неловкого движения, потому Хана старается держаться от нее как можно дальше (насколько это позволяет палатка), в то время как подруга набрасывает на плечи поверх пижамы огромную джинсовую куртку.

Пробраться мимо Мариан и Йона оказывается проще, чем Хана могла представить. Раскладные стулья, предназначенные для наблюдения за ребятами, пустуют. Вокруг тоже не видать никого, кроме парочки, болтающей под фонарем в конце тропинки, ведущей к туалетам. На всякий случай (и потому что так острее ощущения) Хана опускается на четвереньки и ползет между палатками. Конечно, они идут так тихо, что одноклассники вряд ли обратят на них внимание.