Судорожно размышляю кому мог понадобиться, но ничего нормального в голову не приходит. Военные? Так им не нужно меня похищать, могли бы так забрать без всего вот этого. Значит все же личная инициатива того ученого. Или он работает на натовцев и решил доставить им такой интересный образец современных технологий как я? Возможно, не стоит отбрасывать такой вариант.

А еще возможна другая заинтересованная сторона, объединяющая интерес ученого, а если вспомнить что это именно он пытался взломать мою нейросеть, то интерес явно присутствует, и возможную заинтересованность кого–то достаточно могущественного, чтобы провернуть все это. И таких, если хорошенько подумать, хватает даже в России: различные частные компании и научные центры, как официальные, так и не очень.

В любом случае, кто бы не похитил, закончится это для меня точно не хорошо. Выныриваю из мыслей, прислушиваясь к окружающему пространству. Дребезжания, которое ворвалось по первой в мое сознание нет, просто мы куда–то и на чем–то едем, отчего и есть этот скрип машины, который принял за дребезг. Если судить по нему, то это явно не совсем гражданская машина, слишком уж он какой–то… тяжелый что ли, словно листы металла трутся друг о друга.

Продолжаю разбирать окружающие звуки, стараясь никак не выдать того что пришел в себя. Около меня как минимум трое человек, вычислил их по дыханию. Понимаю, что слух стал каким–то слишком обостренным. Вот зашипела и защелкала рация, но голос оттуда так и не раздался.

Ага, тут четверо, двое около меня, водитель и еще один рядом с ним, который потянулся к рации и что–то сделал с ней. Вроде бы все, больше ничего интересного не слышно. Разве что… мы едем по грунтовой дороге или вообще по бездорожью.

А можно теперь как–то вернуть слух к обычному состоянию, а то я такими темпами поеду крышей быстрее чем мы куда–нибудь доберемся? Стоило подумать об этом, как он вернулся в норму. В первый момент показалось что оглох, но нет, именно показалось.

Разобравшись со звуками, пытаюсь понять, что за странный запах бьет в нос. Резкий, химический. Что–то медицинское? Может быть, но почему–то кажется, что нет, скорее какое–то масло или смазка для техники. И что мне это дает? Слишком глубоко вдохнув, зажмуриваюсь от рези в носу и стараюсь со всех сил не чихнуть. Мне сейчас только не хватает так глупо выдать себя!

— Арти ты со мной? — мысленно обращаюсь к ней, все же кое–как сдержав чих и вроде с большего проанализировав все что можно, но так ничего особо полезного и не выяснив. К сожалению, осмотреться возможности нет, даже если использовать инфракрасное зрение, это будет слишком уж заметно и придется сразу действовать дальше.

— Да. — раздался краткий ответ.

— Каково мое состояние?

— Действие яда нейтрализовано полностью. Остатки снотворного нейтрализуются, необходимо еще минут пять для полного вывода его из организма.

— Почему так долго?

— Оно необычное, будто живое избегает нейтрализации.

— Но оно же не живое?

— Не могу дать стопроцентный вердикт. — прозвучал совершенно неожиданный ответ. — Недостаточно данных.

— А если предположить?

— Все указывает на то что оно псевдоживое, это снотворное не химическое соединение.

Ну ни хрена себе ученый сделал укольчик мне! Откуда только у него такая штуковина? Я конечно был простым обывателем до недавнего времени, но про такое не слышал и близко.

— А сколько я был без сознания?

— Шестьдесят две минуты двадцать шесть секунд.