— Спасибо.

Дознаватель дал знак холую, тот вышел из кабинета.

Ну да, ну да. Знаем мы эти ваши гестаповские штучки. Хотите, чтобы я начал волноваться за Женю — ведь он грубо нарушил правила досмотра.

Фигу вам, господа. С таможенным инспектором, когда дело касается его служебных обязанностей, разбирается Таможенная служба. А никак не федеральные следователи. И хрен таможенники сдадут своего коллегу-офицера. Тем более такого как Женя.

— Вы готовы подтвердить, что привезенная вами из Тайпея девушка действительно скрылась до приезда федерального инспектора?

— Да.

— И вы не можете сказать, как и когда это произошло.

— Не могу. Я не заметил, как она выпрыгнула из щели между контейнерами.

Дознаватель замолчал, а я понял, что фраза насчет выпрыгивания была лишней. Ну ничего, это не та ошибка, за которую придется расплачиваться несколькими часами бессмысленных расспросов.

Дознаватель сделал еле заметное движение, словно пожимая плечами, и, особенно четко штампуя слова, поинтересовался:

— Вам известно, что на лобовом, заднем и двух боковых стеклах полицейского кара установлены видеокамеры, и они пишут картинку в круглосуточном режиме?

Я пожал плечами вполне открыто.

— Не известно, но вообще почему нет? Вполне разумно.

— Тогда как вы объясните, что камера, в зону видимости которой попала щель между контейнерами, не зафиксировала девушку, когда она, как вы говорите, выпрыгнула?

— Это вопрос не ко мне, — произнес я как можно спокойнее. — Пусть на него отвечают специалисты по видеонаблюдению.

— То есть вы не видели, как она выпрыгнула?

— Я сказал уже: я не заметил, как она выпрыгнула. Вообще, специально за ней не следил.

— Ваша поза была таковой, что если бы девушка задумала выбраться из щели, она бы обязательно задела либо ваше плечо, либо ногу. Потом вы просунули голову в щель, и почти до самого прихода инспектора не меняли позу. Когда снова сели спиной к контейнеру, рядом был инспектор Жень.

— Да, все верно.

— Так каким же образом девушка могла выбраться из щели?