— С кем?

— С твоей учительницей.

— О нет! У нее были муж и двое детей.

— Явно не Симона де Бовуар.

Бронзино улыбнулся. Джейн он всегда казался таким хладнокровным и сдержанным, что в свое время она не придала никакого значения распространяемым о нем слухам: несколько лет назад какая-то студентка обвинила его в сексуальных домогательствах. Теперь Джейн не была так в нем уверена.

— У тебя нормальные отношения с коллегами? — спросил он уже более серьезным тоном, поднося ко рту аккуратно отрезанный кусок слоеного пирога с овощной начинкой. Он ел с чувством собственного достоинства и никогда не разговаривал с полным ртом.

— Да, нормальные! Все такие внимательные. Очень занятые, конечно. Но в Девэйне, наверное, это в порядке вещей.

— Увы, это так. Вот уже несколько месяцев, как я хотел пригласить тебя на обед, а смог сделать это только в апреле. Год пролетает моментально — особенно второй семестр.

Он положил в рот еще один кусок, и за столом воцарилась тишина. Джейн не знала, стоит ли завести разговор о книгах Бронзино, которые ей понравились, в частности, о «Справедливости и красоте», очень повлиявшей на ее работу. Но такой неожиданный комплимент мог показаться ему лестью.

— А с новыми ассистентами, — продолжал Бронзино, — у тебя хорошие отношения?

— Вполне дружелюбные, но мы едва знакомы.

— Карри была моей дипломницей. Умная и обаятельная девушка. Надеюсь, вы подружитесь.

— Я тоже надеюсь. Но у нее очень мало времени, поскольку она как можно чаще старается вырваться в Калифорнию, к мужу.

— Верно. Я и забыл! Конечно, было бы куда удобнее, если бы ее муж жил здесь или в Нью-Йорке, как подруга Ксавье Дюпортуа.

— У Ксавье есть подруга в Нью-Йорке?

— Именно поэтому нам и удалось его заполучить. У него было также предложение от Гарвардского университета, но отсюда до Нью-Йорка ближе.

«А факультет французского языка лучше», — подумала про себя Джейн и улыбнулась.

— Его подруга преподает в Нью-Йорке?

— Нет, она актриса.

— Актриса?!