— Сядь, — приказала ему ведьма. — А ты такой же, как твой отец.
— Хэла, — рыкнул феран.
— Не рычи на меня, Роар. Меня этим не пронять, помнишь? — сказала чёрная ведьма вставая. — Сядь! И запомни, если не научишься разговаривать даже переступая через её слёзы, а ревёт она постоянно и будет реветь дальше, это вообще в ней неискоренимо, то ты пустишь под откос вашу жизнь. Ясно? Каждый раз, встречаясь с её слезами ты лезешь ей под юбку, а от этого случаются дети.
Он хотел что-то ей ответить, но она была права, и хотя было видно, что он злился, но за то время как был фераном всё же намного лучше получалось держать себя в руках.
— Я понимаю, что сложно смотреть проблемам в глаза, особенно, когда проблемы очаровательно любимые и рыдают так горестно, хоть убейся, но надо учится. И ты, — Хэла посмотрела на Милену. — Твои дети тебя любят. Ты их мать и этого никто не изменит. И что бы там тебе не думалось, но ты хорошая мать. И мне твои дети не нужны, ясно.
И Милена подняла на женщину глаза, полные этого диковатого удивления, словно в очередной раз Хэла залезла в её голову и понятно, что всё было понятно и без этих ведьмовских умений. Милена безумно ревновала своих детей.
— Нет. Я не испытываю невероятного восторга триумфатора, когда твоя дочь приходит в ночи к нам в постель, вместо того, чтобы прийти в вашу, — продолжила свою тираду Хэла. — Потому что нам в нашей постели третьи не нужны. Мы не испытываем расстройства, когда занимаемся друг другом, понятно? Нам хорошо вдвоём. Мы любим ваших детей, мы и вас, дураков, любим, но в постель к себе не зовём.
Она фыркнула, потом повела головой в раздражении и пытаясь унять себя.
— Я печалюсь, понятно, — сказала она тише. — Мне больно, что вы, взрослые, а ведёте себя хуже своих детей. И предложением оставить ваших детей у нас на несколько дней в лунь, это не предложение стать их родителями на веки вечные! И на этом я пошла есть!
Она обошла стол и отправилась на выход. За ней встал и Рэтар.
— Думаешь они поговорят? — спросил он, когда закрыл за собой дверь, оставляя Роара и Милену наедине и догоняя супругу.
— Нет, — ответила ему супруга уже совершенно становясь собой обычной, — думаю, что они разнесут нам своей страстью кабинет, потому что никто меня не слышал. И они снова будут делать так, как привыкли.
Тэяр поймал её за руку и остановил посреди огромной, как считала Хэла, гостевой залы их дома.
— Они тебя услышали, родная, — сказал он, обнимая её за талию и притягивая к себе.
— Только наш кабинет это не спасёт, — улыбнулась ему ведьма, давая себя поцеловать.
Чуть позднее, когда наконец все уселись за стол, Милена была намного спокойнее, потому что “я же сказала, что эта схема работает”, фыркнула Хэла, когда Роар с супругой добрались до обеденного стола.
Чёрная ведьма сидела рядом с супругом, а на спинке её стула, устроился между ними взрослый ханг.
Феран сидел за столом с дочерью на руках и Рэтар видел это невероятное сходство между ними, которое никогда не упускал.
Рада была вылитый отец. Личико её было мягким и очаровательным, как у матери, но хмурилась она как Роар, так же упрямилась, так же винилась, когда творила что-то и была поймана на этом.
Рейм сидел рядом с ними и тэяра тревожили слова Хэлы о том, что мальчик будет магом. Они никогда не обсуждали это, сосредотачивались на маленькой проказнице, его сестре. А Рейм вечно спокойный и не требующий особого контроля и внимания, оставался предоставлен сам себе. Впрочем Рэтар любил парнишку, а тот тянулся к нему, и с удовольствием учился всему, чему мог обучить его танар.