Генрих Минц, конечно же! Известный на всю Москву, нет, на всю Россию адвокат, частенько мелькающий в разного рода интеллектуальных и псевдоинтеллектуальных телепрограммах, в совсем даже не интеллектуальных ток-шоу, а также на различного рода вернисажах, приемах и фуршетах. Наталья вспомнила – Ира, сестра Романа, сама адвокат, отзывалась о своем маститом коллеге крайне пренебрежительно, заметив как-то, что тот готов сам пойти на преступление, лишь бы добиться благоприятного для своего клиента исхода дела и шумного паблисити для самого себя. Впрочем, кажется, у Ирины когда-то, на заре ее юридической карьеры, был бурный роман с Минцем, завершившийся подлинной катастрофой. Деталей Наталья не знала. Клиенты у Минца были, конечно же, не простые смертные, а исключительно богатые, очень богатые и даже очень, очень и очень богатые и влиятельные личности.

Наталья хотела спросить, что Минц делает в Склифе и какое отношение адвокат имеет ко всему происходящему, однако неловко было атаковать его таким образом сразу.

В их распоряжение был предоставлен чей-то кабинет. Генрих Минц отодвинул стул, приглашая Наталью усесться за стол.

– Вам в вашей нынешней ситуации просто необходим крепкий кофе. И я уже позаботился, чтобы его принесли, – произнес он.

В дверь постучали. На пороге возникла миловидная девица, державшая в руках поднос с фарфоровым кофейником, такими же чашечками и с корзиночкой пряников.

Меньше всего Наталья хотела что-то пить и есть, однако отвязаться от Генриха Минца было невозможно. Он сам налил кофе в чашку и поставил ее перед ней. Тогобицкая сделала крошечный глоток. Адвокат внимательно наблюдал за ней и добавил:

– На вас ведь лица нет… Пейте, пейте! Это придаст вам сил.

Наталья обратила внимание на то, что себе Минц кофе не налил. Тот, верно интерпретировав ее удивленный взгляд, мягко заметил:

– У меня, знаете ли, гипертония, так что кофе и сладости противопоказаны. А вот вам нужны и кофеин, и углеводы. Ну что же вы, пейте!

Нехотя женщина снова отхлебнула из чашки. Кофе был обжигающим – и при этом со странным, едва уловимым металлическим привкусом. Поставив чашку на блюдце, Наталья заговорила:

– Я хочу знать, что именно произошло. Каково состояние моего мужа и сына? И кто в конце концов виноват в ДТП?

Минц развел руками:

– Последний вопрос предстоит выяснить следствию. Однако… Однако открою вам секрет, Наталья Валентиновна. Так уж получилось, что я оказался свидетелем этой ужасной аварии. Я как раз ехал из суда по проспекту Мира и мог отлично видеть все, что имело место.

Адвокат горестно вздохнул.

– И, конечно же, я сразу же понял, что тем, кто оказался замешанным в эту историю, понадобится моя помощь. Сразу скажу – безвозмездная. Потому что добрые дела зачтутся нам на том свете!

Мужчина снова вздохнул, а потом перевел взгляд на Наталью. Глаза у Минца были большие, выпуклые и бледно-синие, арктически-ледяные. От его взгляда бросало в дрожь и хотелось плакать. Неудивительно, что как адвокат Минц был крайне успешен – одного такого взора ему было достаточно, чтобы сбить с панталыку свидетеля обвинения или смутить прокурора.

– Повторюсь: выявить, кто прав, а кто виноват, – задача следствия. Однако дать оценку произошедшему могу и я. Оценку, можно сказать, эксперта. Ведь я, Наталья Валентиновна, варюсь в адвокатском соку уже больше тридцати лет!

Тогобицкая ощутила легкое головокружение и с трудом сдержала зевок – чего-то ее потянуло в сон.

– И, поверьте моему многолетнему опыту, – ситуация для вашего мужа далеко не самая благоприятная. Я имею в виду не медицинский аспект, а исключительно юридический. Потому что именно он выехал на встречную полосу, и именно он виноват в ДТП.

– Я слышала совершенно иную версию произошедшего, – возразила Наталья. – Например, по радио…