— Извините, Зинаида Максимовна, мне кажется, моя травма — это мое личное дело и к Вашему уроку, — Макс выделил слово «Вашему» — отношения не имеет.

Зверь посмотрел учительнице прямо в глаза. Так сказать, бросил ей вызов.

«А, чего там, уже выделился, теперь надо держать марку везде. Счас у этой дамы припадок будет», — злорадно подумал он.

— Вот это номер! Какие мы наглые! Ты, Зверев, как с учительницей разговариваешь, что за тон?! — Зинаида Максимовна немного повысила громкость.

— А какой тон? Нормальный тон, я на Вас голос не повышал, как Вы на меня только что, а что касается Вашего вопроса, так я не на допросе, Вы меня не по предмету спросили, вот я и высказал свое мнение. Какие проблемы? — Макс ответил спокойно, хотя знал, что именно его спокойствие и логика выводят взрослых из себя.

Класс оживился, предчувствуя новое развлечение. Вчерашний урок истории запомнили все.

— Во, новенький дает! Счас снова цирк будет, — сказал кто-то за его спиной.

Учительница тоже услышала эту реплику, отчего немного покраснела и еще больше взвилась.

— Прекрасно, значит, по теме ты, Зверев, готов отвечать. Прошу к доске.

Макс вышел к доске, хотя не понимал зачем. Не писать же на ней стихи. По программе они как раз должны были проходить Есенина.

— Сергей Александрович Есенин — великий русский поэт, певец родного края и русской природы…

— Постой, Есенина мы проходили на прошлом уроке, а сегодня у нас Владимир Владимирович Маяковский. Знаком с творчеством Маяковского? — «русачка» явно решила взять реванш.

— Конечно, знаком. Маяковский — один из моих любимых поэтов.

— Да? Один из…? — учительница была явно озадачена, — А кого еще можешь назвать?

— Ну, многих… Из классики — это, наверное, Есенин, Фет, Блок, из «Серебрянного века» — Бальмонт, Гумилев, Северянин, из современных — Роберт Рождественский, пожалуй, самый любимый.

Учительница сразу была выбита из своей колеи. Четвероклассник, читающий Бальмонта и Гумилева — это было что-то из ряда вон. Впрочем, в советской школе такого быть и не могло — с творчеством всех этих поэтов Макс познакомился уже в студенческие годы. Но раз уж он принял решение выделяться во всем — то назад пути не было. Зачем он это делал — пока точно не знал, но доверял своей интуиции, своему чутью. А интуиция Зверя никогда еще не подводила. Поэтому надо было добивать «русачку».

— По программе четвертого класса нам дали всего два стихотворения Маяковского, причем, идеологически выдержанные — «История Власа лентяя и лоботряса» и «Песня-молния». Могу прочитать и рассказать, о чем там, идея, образы художественные, наизусть ведь нам не задавали, правда?

— Наизусть не задавали, это верно, просто прочитать и… А что еще Маяковского ты читал?

Зинаида Максимовна, что называется, «поплыла». То есть, пошла на поводу у Зверя, который навязал училке свой стиль и темп общения. Теперь можно было брать ее, как говориться, тепленькой.

— Я много прочитал, конечно, больше всего его дореволюционный период, так называемый «желтокофточный». «Облако в штанах», «Скрипка и немножко нервно». Могу прочитать наизусть одно из самых любимых — «Послушайте». Правда, его уже растащили на цитаты, особенно, про звезды, которые зажигают…