Книги

Приятель покойника (сборник)

22
18
20
22
24
26
28
30

Мне очень захотелось поговорить с ней, познакомиться. Но ее сосредоточенность на своих мыслях остановила меня.

Я допил кофе и вышел из кафе. Пошел бродить дальше. В туман. Мои ощущения тумана, конечно, не были такими наивно-радостными и трогательными, как у Ежика-В-Тумане. Но все-таки бродить было легко, и мысли бродили в голове разные. Похоже было, что мой последний день окажется самым скучным в жизни, но это меня уже не огорчало.

Глава 9

Четверг

К вечеру среды туман немного рассеялся или же, слившись с темнотой, стал менее заметным. Когда я вернулся домой – настроение приподнялось. Я заметил отсутствие множества мелких предметов и деталей быта, унесенных бывшей женой. Она словно убрала после себя – и будильник на одной батарейке исчез, и всякие шкатулочки, щетки для волос. В общем, квартира показалась мне чуть роднее, чем была до этого. Я легко прошелся по ней, глубоко вдохнул воздух.

В ночь на четверг мне снились цветные сны. Я не запомнил ни одного из них, но ощущение цветности было настолько сильным, что, даже проснувшись, я все еще хотел закрыть глаза и продолжать смотреть их, эти незапоминающиеся сны.

Но надо было думать о другом. Надо было готовиться к вечеру.

Я принял ванну, побрился. Погладился. Я собирался так тщательно, будто должен был быть свидетелем на свадьбе. Приготовив одежду на вечер, я засел за утренний кофе.

Вечер пришел незаметно.

Вообще 4 часа дня можно было называть «вечером» только осенью или зимой.

Оставалось два часа жизни, и не было необходимости спешить, чтобы закончить какие-то дела. Не было дел, ни законченных, ни других. Все было завершено или же не нуждалось в завершении. И чувствовал я себя чуть ли не возвышенно – я наконец мог поверить в себя, в свою способность быть решительным и хладнокровным. Может быть, ради этого и не стоило организовывать трагический моноспектакль, но ведь задумал я его не для проверки своих способностей, а то, что способности все-таки «проверились», меня только радовало.

В карман куртки перед тем как выйти я положил паспорт, написанное письмо. Постоял в коридоре, размышляя, что еще взять с собой, чтобы тем, кто будет выворачивать карманы у покойника, было бы что вытащить и принять за ключ к разгадке преступления. Но в голову ничего не приходило.

На прощанье я хлопнул дверью и тут же почувствовал неловкость жеста.

Видно, все-таки я нервничал.

На улице было сумрачно и прохладно.

Выйдя на Контрактовой площади из метро, я остановился у памятника Сковороде. Посмотрел на сидящие вокруг него на лавочках парочки – что за странное место для зачинающихся романов и коротких лавсторий? Может, дух первого украинского буддиста Сковороды все еще витал над этим местом, привлекая сюда молодежь. Дух даже не столько буддиста, сколько первого отечественного хиппи, прошедшего пешком всю Украину и ее российские окрестности. Вот он, официально неосознанный идеал для новой украинской молодежи. Поднять бы его образ над массами молодых трудящихся, и пошли бы миллионы пешком по Украине и ее российским окрестностям!

Но время шло, и мне захотелось успеть выпить кофе. Благородная мысль – для некурящего нет смысла выкуривать последнюю сигарету, но для завсегдатая кофеен последняя двойная половинка кофе – это святое!

Меня обогнал трамвай, разливая по сумрачной Братской улице желтый жидкий цвет, который тут же впитывался в асфальт. Он повернул к Днепру, и снова стало темно. Только одиноко горящие окна домов выставляли свой слабый свет на улицу.

Оставался еще один квартал и полчаса времени.

Я замедлил шаг. На кофе мне понадобится не больше десяти минут.