Когда мне пошел седьмой год, миссис В. наконец-то поняла, чего мне не хватает. Дело было так. Миссис В. забрала меня из школы, накормила карамельным мороженым и включила телевизор. На одном из каналов мы наткнулись на передачу про Стивена Хокинга[5].

Я с интересом отношусь к любой информации о людях в инвалидных колясках. Я даже смотрю телемарафоны Джерри Льюиса, которые проводятся в пользу больных мышечной дистрофией. Так вот, оказалось, что у Стивена Хокинга очень серьезная болезнь: боковой амиотрофический склероз, если я не ничего не путаю; из-за этого он не может ни ходить, ни говорить. Но все равно он считается одним из самых умных людей в мире — и никто в этом не сомневается!

Наверное, ему тоже бывает тяжело — уж я-то знаю.

Передача кончилась. Я сидела очень тихо.

— Вы с ним похожи, правда? — спросила миссис В.

Я сначала показала на слово «Да», потом на «Нет».

— Не поняла, — почесала в затылке миссис В.

Тогда я показала на своем планшете «хотеть», затем «читать». И снова: «хотеть-читать, хотеть-читать».

— Я знаю, ты читаешь много слов, Мелоди.

Я показала на «еще». К глазам подступали слезы. «Еще. Еще. Еще».

— Мелоди, что бы ты выбрала — уметь ходить или говорить?

«Говорить, — показала я на планшете. — Говорить. Говорить. Говорить».

Сколько же всего я хочу сказать!

И миссис В. принялась за решение новой задачи: научить меня говорить. Она стерла все слова с планшета, и мы начали «с чистого листа». Новые слова миссис В. писала как можно мельче, чтобы побольше поместилось. Вскоре на планшете не осталось ни одного свободного сантиметрика: он весь был исписан именами и характеристиками моих знакомых, вопросами, которые я могла бы задать, самыми разными глаголами, существительными, прилагательными, местоимениями — теперь я могла составлять почти нормальные предложения! Я могла спросить, например, «Где мой ранец?» или поздравить маму — «С днем рождения, мама!», показывая на слова большим пальцем.

Кстати, большие пальцы на руках меня отлично слушаются. Остальное тело все наперекосяк, будто пальто, застегнутое не на те пуговицы, а эти два пальца совершенно нормальные, у меня к ним никаких претензий. Вот такая шутка природы.

Каждый раз, когда миссис В. добавляла новые слова, я быстро их запоминала, составляла с ними предложения и требовала еще. Мне хотелось читать!

И тогда миссис В. стала делать карточки.

На розовых были существительные. На голубых — глаголы. На зеленых — прилагательные. Стопки карточек росли и росли. Сначала я научилась читать короткие слова: лист — свист — твист. Я люблю рифмовать слова, они так легче запоминаются. Прямо как на распродаже: купи одно платье, получи два бесплатно.

Потом пошли слова потруднее: гусеница, тарантул. Потом те, которые читаются не по правилам, — миссис В. их читала, а я запоминала: конечно, счастливый. Я выучила дни недели, месяцы, названия планет, океанов и континентов. Каждый день я впитывала новые слова, наслаждаясь ими не меньше, чем фирменным вишневым тортом миссис В.

Миссис В. усаживала меня на полу в подушки, раскладывала передо мной карточки, а я старательно передвигала их зажатым кулаком и составляла предложения — прямо как бусы из ярких камушков.