Глава 22

— Фея, ты как? — поинтересовался я.

Бирюкова стояла рядом со мной, у пока ещё закрытой двери, уже готовая к десантированию. Оно конечно были тренировки, и мы там показали отличные результаты. В последний день фрахта «Тура», мы тренировались уже не просто десантироваться на движущийся полным ходом дирижабль, а под огнём защитников.

Так что по этому поводу я не особо беспокоился. Тем более, при наличии столь серьёзной защиты, как у нас. А вот то обстоятельство, что судно противника будет в движении, а Доброхотский совсем небольшой островок, и промахнуться мимо него вполне реально, да ещё и при бушующем море, уже напрягало.

— Я в полном порядке, Лютый. Сделаю как учили, — улыбнувшись ответила она.

— Вот и молодец, — отмечая, что мандраж у неё присутствует, но это всё же не страх, подмигнул я.

— Лютый, пляшите. Дирижабль завис и начал десантирование, — послышался в голове голос Василисы.

Действительно есть чему радоваться. Мы-то готовились к абордажу на судно идущее полным ходом, а на поверку перед нами дрейфующее. Скорее всего причина в незначительных размерах острова. К слову, в прошлый раз «Кистень» так же зависал, но лучше ведь готовиться к худшему сценарию, чем потом неприятно удивляться.

Я подошёл к иллюминатору и взглянул в сторону громады, висевшей в небе, ниже нас, эдак на тысячу саженей. Из утробы судна, как горох сыпались десантники, над которыми тут же раскрывались небольшие парашютики. Чтобы так зависнуть, дирижабль должен был быть с неполной загрузкой, ведь двадцать процентов его стандартной грузоподъёмности приходится на аэродинамическую форму и крылья. Как следствие, он доставил не весь десант.

Впрочем, это вполне ожидаемо. Из сведений полученных от жандармов следовало, что наученный горьким опытом, Цешковский решил не атаковать заставу сходу, а высаживаться двумя волнами. Сначала захват плацдарма, потом накопление сил и решительный штурм. Авианалётов так же планировалось два. А придётся, так и больше. Бомберы уже ушли на дозаправку и пополнение бомболюков. Истребители вовсю рубились с эскадрильей боярина у Каменца, у боярской вотчины.

Я вооружился биноклем, и всмотрелся в судно, на которое нам предстояло десантироваться. Верхняя палуба представляла собой помост шириной три метра и длиной в сотню, огороженный леерами. По сути, он является массивным стрингером, продольной фермой остова дирижабля. Инженерам пришлось помудрить и утяжелить конструкцию судна, чтобы вписать её рабочим элементом в силовой каркас, под защиту артефактов. Это позволяло избежать повреждений как от огня противника, так и от старта ракет с реактивных установок.

Всего их на палубе четыре. По две стотридцатидвухмилимметровых на пять направляющих, и восьмидесятидвухмиллиметровых, на двенадцать. Первые сугубо противокорабельные, хотя и не самые мощные в арсенале боевых судов. Вторые являются ещё и средством противовоздушной обороны, при использовании шрапнельных зарядов.

Кроме того от палубы к бортам отходят по три мостика являющиеся выносными элементами шпангоутов. Их так же вписали в силовой каркас, чтобы они оказались под защитой артефактов. Каждый из них оканчивается огневой точкой. Правда матросы находящиеся в самих гнёздах, а так же вооружение артефактами уже не прикрываются.

Конструкция турелей позволяет вести огонь как в верхней, так и в нижней полусфере. Вполне актуально, учитывая то, что дирижабль являлся плавающим, и установить вооружение снизу не представлялось возможным.