Горечь наполнила его сердце, он покачал головой. Он никогда не поверит, что она способна на такое. Она умеет, как никто, контролировать свои чувства, но никогда не была расчетливой. Джим заблуждается, не было никакого ребенка и не могло быть.

Эшер вдруг пошевелилась. Потом сонно поискала рукой около себя, где должен был лежать Тай. И он почувствовал, что она проснулась.

В лунной полосе света поднялась ее рука, она отвела с лица волосы.

— Тай?

Он молчал, не доверяя своему голосу. Хорошо бы она снова заснула и дала ему возможность успокоиться, подумать. Ему никогда еще не было так плохо.

Но она не заснула. Еще сонная, она инстинктивно ощутила напряжение, разлитое в воздухе. Села на постели и вдруг заметила его. Лунного света было достаточно, чтобы она увидела его широко открытые, устремленные на нее глаза. И их выражение — холодное и чужое. Сердце забилось от тяжелого предчувствия.

— Почему ты там сидишь? — Ей казалось, что это плохой сон.

— Я не мог уснуть.

Она переплела нервно пальцы.

— Почему ты меня не разбудил?

— Зачем?

— Но… Но мы могли поговорить…

— Разве? — Им уже овладевала холодная ярость. — О чем? Ведь тебе нельзя задавать вопросов, ты не хочешь на них отвечать.

Эшер понимала, что взрыв неизбежен. Но никак не ожидала, что момент наступит именно сегодня ночью. Ярость Тая не вызвала в ней ответного возмущения. Ведь она давно чувствовала закипающее в нем раздражение. Он имел право спрашивать теперь с пристрастием, потому что она слишком долго его держала в неведении.

— Тай, если ты хочешь о чем-то узнать, спрашивай, я отвечу.

— Все так просто? — Он сорвался с места. — Я спрошу и получу ответ? И тебе нечего прятать, Эшер?

Вздрогнув, она удивленно смотрела на него.

— Но я ничего не прятала от тебя, просто мне нужно было время, то есть я хотела сказать, что нам обоим нужно было время.

— Почему, Эшер? — Он говорил спокойно, но так, что у нее по спине побежали мурашки. — Почему для тебя так важно было тянуть время?

— Потому что я не была уверена, что ты правильно поймешь некоторые вещи.