— Короче, мы чужую тачку разбили, — начинает тараторить Тимур. — Если быть точнее, патрульную машину.

— На чём? — недоумевает отец.

А вот это самый интересный момент разговора. Тимур выдыхает:

— На угнанном камаро.

Мужик, который составляет протокол, выглядит так, словно сейчас заржёт в голос.

Папа молчит. Чуть ли не пару минут. Потом устало произносит:

— Скажи номер участка, я разберусь.

Тимур поворачивается к гаишнику, подносит телефон к его лицу и тот диктует номер отделения. В трубке больше не происходит ничего, видимо, отец сразу отключается.

У нас забирают телефоны и часы, отводят в камеру. К счастью, мы тут одни. Как только за нами закрывается дверь, Тимур вмазывает мне в плечо и рычит:

— Ты — идиот! У меня бой скоро! Меня могут нахрен выгнать! Ты об этом не подумал?

— Ты мог уехать с Леркой, я не просил тебя оставаться!

Я тоже говорю на эмоциях, которые, вообще-то, почти всегда умею контролировать. Но сейчас не тот случай.

— Уехать? — ошеломлённо переспрашивает Тимур. Потом цедит сквозь зубы: — И куда бы я уехал? Как я мог своего идиота-братишку оставить одного расхлёбывать дерьмо, которое он же и создал?!

— Заткнись! — осаживаю его. — Я накосячил, я бы и отдувался. Один. Без тебя!

Отвернувшись от него, подхожу к шконке. Брезгливо присаживаюсь.

— Ты хоть понимаешь, что подставил нас обоих из-за тёлки? Да ещё из-за Рязановой! — выплёвывает брат, скривившись.

— Ты тут ни при чём, — спокойно отвечаю я, наконец взяв себя в руки. — В случае чего, это я угнал камаро. Ты по-любому попадёшь на свой бой!

Тимур криво ухмыляется и ядовито бросает:

— Ясно. Ради Дашки возьмёшь вину на себя и с радостью отгребёшь от отца.

Молча киваю.