– Чуть больше.

– Казалось бы, достаточно, чтобы местные мракобесы признали свое поражение.

Я взглянула ему в глаза:

– А тебе бы сколько времени понадобилось?

– На что?

– Чтобы отказаться от своего бога.

Он не отвел глаз:

– Я откажусь от Ананшаэля не раньше, чем живое перестанет умирать.

Ответить я не успела – гомон за нашими спинами прорезался криком. Мы уже выбрались из самой давки, и я, оглянувшись через плечо, увидела, что десяток зеленых рубашек завернули обратно и с угрюмыми лицами прочесывают взглядами толпу. Дубинки они сменили на мечи – дурная примета. Перед ними, тыча в меня пальцами, шагали мужчина и девушка, которым я помогла выбраться на обломки переправы, – друзья Бин и Во.

– Вот она! – в один голос выкрикнули они.

Так совпало, что их голоса разошлись точно на октаву, составив стройное музыкальное созвучие. Мужчина побежал ко мне.

– Вот убийца!

– Убийца… – покачала головой Эла. – Отвратительное слово.

– Надо было швырнуть их крокодилам заодно с дружками, – недовольно вздохнул Коссал.

– Я думала, они не заметят, – сказала я, чувствуя, как скрутило живот.

Это прозвучало просто смешно, но и правда эти двое, когда я метала ножи, на меня не смотрели. Они заполошно орали, уставившись на взбаламученную кровавую грязь под мостом. Разинутые пасти крокодилов куда больше бросаются в глаза, чем рукояти скромно воткнутых в грудь ножей, и ни один из двоих выживших не оглянулся на меня, когда упали их друзья. Мне казалось, они еще не верят горестному зрелищу и ничего кругом не замечают.

Мы с Элой и Коссалом оставили их рыдать над погибшими. Мы умудрились пройти по тонущему в грязи пролету, перепрыгивая прорехи в настиле и тщательно сохраняя равновесие на одиночной балке перил: неверный шаг грозил падением в илистые заросли камышей, где до сих пор бились за жизнь упавшие раньше. Бились и большей частью терпели поражение. Добравшись до уцелевшего пролета, мы увидели впереди многосотенную толпу. В основном люди бестолково гомонили и тыкали пальцами, но кто-то все же додумался спустить сверху веревку. Коссал поднялся первым, за ним – я и Эла (сложенный зонтик весело раскачивался на лямке ее заплечного мешка). Мы нигде не встретили тех двоих, оставшихся на обрушенном участке. Как видно, с тех пор они нас догнали.

Лицо мужчины перекосила горестная ярость, но что-то в нашем облике заставило его замедлить шаг и отступить за спины зеленых рубашек. Не понимаю, что страшного он в нас увидел. При мне, правда, было несколько ножей, но выглядела я словно только что сбежала из публичного дома через выгребную яму. Эла крутила на пальце сложенный зонт, а Коссал, морщась, постукивал по ладони своей флейтой.

– Бог сегодня жаден, – пробормотал он.

– Нам их не перебить, – покачала я головой, вытирая потные ладони о грязную сорочку.