Дергая дрожащими пальцами ручку, я никак не могла понять, какой именно замок не дает мне выбраться. Надежда тихо слиться не оправдалась.

– Здравствуй, Ксю, – тихо поздоровался Анвар.

Глаза мгновенно наполнились слезами, и я смахнула их, прежде чем обернуться к нему. Не хочу, чтобы видел меня в таком состоянии. Глубокий вдох, остекленевший взгляд и каменная маска на лице. Я много раз тренировалась за прошедший месяц.

– И что это значит? – проигнорировала приветствие. – Тянет на похищение чистой воды.

Я постаралась холодно улыбнуться, но душа камнем летела в пропасть от одного вида мужчины, которого мне стоило бы забыть. Таким я Добронравова еще не видела. Домашний и уютный в свободных трико и футболке – принт изображал кота в короне, а нелепая надпись ниже гласила: «Хорошо там, где есть я».

Безумно захотелось броситься ему на шею. Обвить ногами, ощутить тепло, почувствовать его руки на своем теле. И целовать-целовать-целовать… До боли. До умопомрачения. До потери памяти… Казалось, я сойду с ума, если этого не сделаю, но…

Он не двигался, только стоял и смотрел. Осталась на месте и я. В воцарившейся тишине особенно громко стучало мое сердце.

– Значит, похищение, – Анвар нарушил неловкую паузу.

А потом взял прислоненную к стене трость и, не наступая на правую ногу направился ко мне.

Это был шок. Я знала о сломанной ноге, но одно дело знать, совсем другое – видеть его в таком состоянии. Все внутри закричало: Нет! Так не должно быть!

Сильный, ловкий, грациозный точно хищник Анвар. Несокрушимый в моих мыслях, непобедимый, хоть за столом переговоров, хоть на поле боя, просто не может выглядеть так! Это неправильно! Почти противоестественно! Только не он! Ему нельзя!

Сочувствие заполнило меня до краев. Издав нечленораздельный звук, я подалась к нему, и Виктор обхватил меня за талию. Трость упала, стукнув по темному ламинату, и вторая ладонь легла мне на лопатки.

– Я так скучал по тебе родная!

Не знаю, сколько времени мы простояли посреди коридора, не в силах разомкнуть объятия, не желая отстраняться, словно умирающие от жажды путники, что набрели на родник. Мне казалось, что пока мы остаемся ядом, неумолимое время тоже ждет на месте. Но стоит пошевелиться, и оно снова рванет вперед, тогда придется что-то говорить. Задавать, несомненно, важные, но такие нежеланные вопросы. И этот миг перемирия будет уже не вернуть…

 Вдруг что-то мягкое и шелковистое коснулось моей лодыжки. Прозвучало вопросительное “ Мррря”, шершавый язык принялся вылизывать пальцы на моей ноге, а затем на них сомкнулись острые, но необычайно осторожные зубки. Оставаться и дальше равнодушной стало невозможно.

– Вот же гаденыш! А ну брысь! – грозно шугнул кота Анвар, но тот проигнорировал угрозу.

– Приве-ет! – протянула я и, забыв обо всем, самозабвенно принялась гладить котейку, пропуская шелковистую шерстку сквозь пальцы.

Завидуя товарищу, к нему присоединился второй кун, оба принялся тракторно мурлыкать и тереться об меня с таким усердием, что я едва не упала, теряя равновесие. Скай и Найт вели себя так, точно смертельно соскучились, и двойным ударом милоты совершенно выбили меня из реальности. В чувство привел вид, лежащей на полу трости. Трость подняли с пола, и я проводила ее взглядом. Виктор в несколько прыжков добрался до тумбы в прихожей и, оберегая поврежденную конечность, присел на нее, с видимым облегчением.

– Голодные. Поможешь, их накормить? Мне это сейчас немного сложно, – он сконфуженно скривился, не пряча затаившейся в глубине глаз тоски.

Просьба отлично помогла оттянуть неизбежный разговор, и я с удовольствием за нее ухватилась.