— Как я могу сбежать, если тебе даже адрес мой известен?! — беззлобно фыркнула она. — Тем более с таким ценным грузом.

Ее ладошки незатейливо гладили живот и в каждое движение было вложено столько неприкрытой нежности и любви, что не оставалось сомнений — Богдана станет самой лучшей мамой…

— Ты права, никак ты от меня не сбежишь, — нехотя перевел взгляд на дорогу. — Но это и не требуется, мы же все решили.

Она угрюмо молчала. А я ненадолго отвлекся от потока машин и вновь посмотрел на девушку.

— Мы решили, Да? — в моем голосе против воли, скрипнули напряженные ноты. Я не мог давить на нее, поэтому все же полагался на ее здравомыслие.

— Послушай, не надо говорить со мной, как с младенцем, — на этот раз она заговорила строго. Тоном, не терпящим возражений. — Да, мне двадцать лет, и возможно, я не особо разбираюсь в жизни. Но я будущая мама, а значит несу ответственность за своего ребенка … Так что… да, я согласна пройти обследование.

Какая-то совсем уж глупая ухмылка расцвела на моем лице и я с трудом мог ее контролировать. Правда она тут же сползла с лица, как только Богдана продолжила. Нет, она еще не все мне высказала.

— Но! Я сделаю все, чтобы вернуть деньги, которые ты на меня потратишь в этой суперклинике. А так же твою помощь я принимаю исключительно дружескую. Конечно, мы не друзья… Но это единственное на что ты можешь рассчитывать, Герман. Прости, если обидела.

Вновь загорелся красный. Я тяжело сглотнул, ощущая, как сердце неприятно царапнула ее прямолинейность. Медленно повернулся к девушке. Силясь, выдавил улыбку и коротко кивнул.

— Конечно, я же сказал, что я друг. Просто друг…

Еще половину улицы мы ехали молча. Потом я остановил машину возле дома Богданы. Помог ей выбраться на улицу и не взирая на пылкие возражения, проводил до квартиры. Не стал напрашиваться на чай или кофе, прекрасно понимая, что ей нужно переварить наше странное знакомство. Вошел в прихожую, быстро огляделся, подмечая кристальную чистоту в квартире, несмотря на запущенные стены и давнее отсутствие ремонта. Квартира была однокомнатной. Беглого взгляда в зал, хватило, чтобы понять — детской кроватки здесь не было. Но я пока не стал лезть к Дане еще и с этим.

На прощанье пообещал, что заеду за ней завтра в восемь утра. Убедил записать мой номер телефона на всякий случай и нехитрыми манипуляциями вызнал ее номер.

Уходил поспешно, чтобы не дать себе возможности остаться. На самом деле мне не хотелось ее покидать. В первую очередь, потому что за долгих восемь месяцев, пусть и издалека, я успел привязаться к девушке. А во-вторых, я слишком переживал за ее здоровье. И чем ближе приближался срок, тем стремительнее росла моя тревога. Словно я действительно был ей мужем, а в ее животе рос мой малыш. Но это было совсем не так…

Не дожидаясь лифта, спустился по лестнице. Сел в машину и сжал руль до белизны в костяшках пальцев. Прошло восемь месяцев, а воспоминания были все еще свежи. И я вновь и вновь вспоминал то, что случилось с девушкой.

Восемь месяцев назад, над Богданой надругался мужчина. Богатый, избалованный вниманием женщин, циничный, жестокий… Я не знал подробностей, как именно она попала ему в лапы. Почему доверилась и пришла в его дом. Однако сейчас был убежден, что больше она слепо доверять не станет. Никому! Впрочем, Дана это прекрасно показывала. Вроде принимала мою помощь, но открещивалась от моей навязчивой заботы. Я ее не винил. Не как мужчина, а как врач, понимал, что девушке пришлось пережить. И до скрежета в зубах ненавидел лицо ее насильника. Оно было мне хорошо знакомо.

Потому что тот, кто надругался над ней, был моим братом.