Боюсь, это был неправильный вопрос, потому что он тут же отворачивается и отвязывает свою лошадь.

– Эй, мои золотые монеты! – кричу я. – Не смей уезжать отсюда, не отдав мне моих денег!

Он садится на свою лошадь, берет в руки поводья, и я вижу, как моя компенсация ускользает.

– Давай, – говорит он, протягивая руку. – Я возьму тебя с собой. Иначе вампиры достанут тебя по дороге домой, а мне придется испытывать угрызения совести.

– Они меня еще ни разу не достали!

И тут я вспоминаю, что моей накидки больше нет. Нет этого куска ткани, пахнущего летними травами и скрывающего мой человеческий запах. Где же она? Без нее я чувствую себя беззащитной. Яркая вспышка молнии и оглушительный раскат грома заставляют моего недавнего знакомого просто подхватить меня руками за подмышки и утащить вверх. Раз – и я сижу перед ним на кобыле, и вот уже она пускается в галоп.

Без сомнения, он умеет ездить верхом, а лошадь его – невероятно ловкая и бесстрашная. Она не боится ни грозы, ни теней между деревьями, которые движутся подозрительно проворно. Неустрашимая, она перепрыгивает через упавшие деревья, пробирается сквозь кусты и за очень короткое время достигает лесной окраины, хотя и не там, где я обычно выхожу из леса. Чтобы добраться домой – без сумрачных сморчков, – мне придется целый час идти пешком.

Столь же быстро, как взлетела на лошадь незнакомца, меня перенесли обратно на землю. И вот я стою в своем изодранном платье, придерживая его у груди, и смотрю вдаль, где в разрыве облачного покрова снова появляется солнце. Еще немного, и шторм уйдет на восток.

– Протяни руку! – приказывает он мне, держа в руке кожаный мешочек, и, почуяв золото, я подчиняюсь.

Я протягиваю ему открытую ладонь, и туда льются монеты: две золотые, три серебряные и десять медных. Все, что было в его кошельке.

– Этого достаточно? – спрашивает он.

– Ну, думаю, да.

– Хорошо, Лунолицая. Значит, мы в расчете.

– Нет! – возражаю я хотя бы потому, что он снова назвал меня Лунолицей. – Ты еще не извинился передо мной.

– Ну ладно, – не особо раскаиваясь, монотонно говорит он. – Тогда извини, что я принял тебя за вампира и хотел защитить свою лошадь от твоего кровожадного укуса. Что-нибудь еще?

– Это, – отвечаю я, указывая на попону под его седлом.

– А что там?

– Герб нашей страны и над ним – корона!

Он смотрит в том направлении, куда я указываю, и, кажется, сам несколько озадачен, что видит на попоне корону.

– Ах, это, – говорит он. – Эту попону я… позаимствовал.