Я сжал кулаки, глядя на то, как эльфы подходят ко мне. Черти остроухие!
Я понял, что Виктория права. Но признавать этого мне не хотелось. Поэтому я расслабился и мысленно ей ответил:
«Ладно. Бери поводья».
Без лишних разговоров скажу, что я прикрыл глаза, и, как со мной бывало прежде, тьма поглотила меня.
Надеюсь, Вики справится.
Я вернулась и сообщила, что иду с ними добровольно. Оглянувшись в последний раз на место, где жила последние четыре дня, где прежде жил долгое время и умер отец, я вышла вслед за эльфами из темницы, последней. Что делать дальше, я не представляла. В голове все путалось.
«Можно было попытаться сбежать», — так я вначале думала. Но когда один остроухий пошел впереди, другой — позади меня, это стало невозможным. Нет, я могла бы попробовать, но знаете, у меня еще остались мозги в голове!
Линдо и Кэйко словно вообще забыли обо мне! Куда пропали — непонятно. Мне пришлось побыть паинькой и дойти до комнаты, где я жила эти два месяца в замке у Тео (ее даже можно назвать «моя комната»), где меня заперли. О да, я разрешила себя запереть, черт возьми! Нет, мне не совестно за ругань. Клацнул замок. Я быстрым шагом направилась к окнам, но те были зарешечены. Когда решетки-то успели поставить?! Я схватила с тумбочки пустую вазу и швырнула ее в сердцах на пол. Так! Хрясь! На осколки! Как моя жизнь!
Та же темница, только более удобная! Это похоже на насмешку! Схватила шкатулку, бац об пол! Подушку с кровати — в стену! Разные штучки из ящиков — вон, в пол, в стены, бац, хрясь, тыщ! Я хватал вещи со столов из шкафов, бросала их на пол, представляя, каждый раз как это все летит, разбивается, бьет в Леуша. Так его!
Внезапно мой взгляд упал на приоткрытый шкаф. Я направилась к нему и, распахнув его створки, увидела висящее там черное парчовое платье с серебряной отделкой. Прежде его не было, да и откуда ему тут взяться, если это комната юноши? Неужели меня раскрыли? Меня окатило ледяной волной, а по спине пошли мурашки. Я давно не видела платьев у себя в шкафу. Протянув руку, я дотронулась до него, и под пальцами ощутила прохладную ткань. Повертев его туда-сюда, я обнаружила за воротом прикрепленную записку на корсажной булавке. Каллиграфическим почерком на ней было написано:
Я вытаращила глаза, смяла записку и бросила ее на пол. Потом недовольно сложила руки на груди и в бессилии что-либо сделать, топнула ногой. Потом, яростно захлопнув дверцы шкафа, плюхнулась на кровать. Во мне клокотала злость, наполняя меня изнутри. Я пялилась на шкаф взглядом, которым смотрят на злейшего врага, и шкаф-то тут был даже не причем! Я опрокинулась на кровать и раскинула руки в стороны, сдув пряди, упавшие на лоб. Сонно глядя в синий балдахин кровати над головой, меня вдруг буквально пронзила мысль, и я, округлив глаза, резко села на кровати.
— А что, если… Леуш и есть Тео!
Мне вспомнился первый день пребывания здесь. Тогда Тео сказал мне явиться к ужину к назначенному времени, а если я посмею не прийти, то меня притащили бы голым. Я прижала руку к губам и застыла взглядом на пастельно-голубой стене.
Может ли быть это правдой? Хотя бы в теории…
«Виктор! Что ты молчишь?»
«Не знаю… Ну, если ты смогла раздвоиться, то, я думаю, он и подавно смог! Он же… колдун. Или нет?»
«Все темные эльфы кажется владеют магией… А их князь и подавно должен! Иначе, что это за князь тогда, верно?»
«Но я-то твоя личность… А Леуш этот… он вроде был живой… Как это сказать, материальный».
«Вот именно, Виктор! Материальным он был это точно! И любовью занимались мы втроем! Как же это возможно?»