Рука Ардена легла мне на щеку, пока я прислушивалась к скрипам и ветру. При свете тусклой луны деревья отбрасывали зловещие тени.

— Ну-ну, — зевнула я, поглядывая в чащу и выпутываясь из объятий. «У-у-у-у-у!» — выло что-то в кронах деревьев, а я понимала, что сегодня оделась слегка не по погоде. Судя по тому, как у меня леденеют руки и периодически стучат зубы, я сейчас не настолько принципиальна в выборе батареи.

— Я слышал, что он из древнего и очень знатного рода, — усмехнулся Арден, глядя на меня грустными глазами и согревая мои руки в своих. — Когда-то давным-давно, он был герцогом, влиятельным и могущественным. И этот замок принадлежал ему. Больше всего на свете он любил охоту… Но однажды его осенила замечательная мысль! Если звери осторожны, но глупы, то почему бы не поохотиться на людей? И вот он объявил в своих владениях, что тот, кто сумеет выжить до полуночи, тот получит столько золота, сколько сможет унести.

Я смотрела в глаза Ардена, который живо описывал, как обычные деревеньки в окрестностях резко стали олимпийскими, как одна сборная из одного бывалого охотника и его печени сумела принести мешок золотых медалей, напиться на радостях и захлебнуться в канаве. Реклама сработала на ура! Слухи поползли даже за границы владений. Каждую неделю находился новый желающий заработать без смс, регистрации и вложений.

— … однажды к нему пришла девушка, — усмехнулся Арден, целуя мои озябшие руки. — Ее хотели прогнать, но она настаивала на своем участии. Герцог заметил, что не охотится на женщин и детей, даже швырнул ей кошель, но она усмехнулась, мол, деньги ей не нужны. А призом она выбрала его, герцога. В случае, если она сумеет выжить, он женится на ней.

Мне осторожно, как бы невзначай, поправили волосы, а потом накинули на меня свой камзол, оставаясь в сорочке.

— Герцог усмехнулся, а потом подошел к ней поближе, наклонился, заглядывая в глаза, — я чувствовала, как Арден наклоняется ко мне, словно поправляя на мне обновку. — И согласился. Договор они скрепили …

Его губы едва не коснулись моих, но я отпрянула, требуя продолжение триллера. Арден рассмеялся. Его кружевной манжет щекотал мою щеку, а я старалась не смотреть ему в глаза. — Ах да, она проиграла! Вот и вся история!

Я с трудом добилась продолжения, в котором неспортивный народ, фанаты и олимпийский резерв возмутился, собрал неплохую сборную по выбиванию дверей и катанию на воротах чужих замков, пришел в гости к чемпиону по скоростному спуску вниз с криками: «Что вам нужно?». Сборная охраны проиграла на своем поле со счетом один — ноль. Матч реванш назначать не стали, потому что больше не встали. У чемпиона отобрали пояс, грамоты и кубки, а потом радостно забили в раздевалке, чтобы впоследствии вывесить на петле почета со всей торжественностью во дворе замка.

Я стояла, честно пытаясь переварить услышанное, как вдруг неподалеку раздался крик: «Спасите!». В одно мгновение я пришла в себя, бросившись на выручку. Арден отстал. Я мчалась, прислушиваясь, а когда обернулась, увидела как исчезает проход, а ноги вынесли меня на небольшую полянку, покрытую целым ковром цветов. Проход закрылся так, словно его и не было. Над озером порхали светящиеся огоньки. Полянка действительно была красивой, но меня смущал запах. Запах сырости. Перед глазами стоял рассказ, произведший на меня впечатление. А он, простите, садист и мерзавец! Вот тварь! Сердце предательски ёкнуло, вспоминая повязку на руке. Да после услышанного, я бы лично заплатила охотникам за привидениями, помахав ему на прощание ручкой, аккурат в тот момент, когда его засасывает в навороченный пылесос!

Я подняла с земли камень, замахнулась и бросила его в центр полянки, которая тут же хлюпнула прожорливым унитазом. Посреди полянки при свете факела что-то сверкнуло. Я присмотрелась, увидев корягу, на которой висела сверкающая корона. Все нормально, наш герой ушел без короны! Я, осторожно проверяя сухой палкой почву, стала обходить этот рассадник пупырчатых невест. Рядом пронеслось: «Спасите!», эхом удаляясь в сторону. Я оступилась и скатилась в какой-то овраг, на секунду потеряв сознание. Очнулась я от запах горелых волос. Листья вокруг тлели, а я пыталась сбить огонь с волос, видя, что факел уже потух. Скинув с себя тлеющий камзол, я тушила его ногой.

— Тебе помочь? — послышался голос, заставив меня выдохнуть с облегчением. Свет факела освещал Робера, который зевал, привалившись к дереву. Преподаватель по казнокрадству стоял, кутаясь в роскошный, подбитый мехом алый плащ с капюшоном, скованный драгоценной брошью.

— Так, — отдышалась я, глядя на его факел и зажигая от него свой. — Не нашли?

— Не знаю, как другие, но я нашел то, что искал, — пожал плечами преподаватель по расхищению монаршьей собственности, коварно улыбаясь. Свет факела плясал дьявольскими огоньками в драгоценной отделке камзола и в темных глазах. — Ты совсем замерзла… Еще бы! Сразу видно, что любовь тебя не греет…

— Еще бы! — я сжала холодные кулаки, кутаясь в свою «норку» и чувствуя пальцами сквозные, проеденные молью, «норки». Я подняла с земли и отряхнула от сухой листвы чужой камзол, глядя на прогоревший рукав.

— Любовь мужчины должна согревать, — обольстительно улыбнулись мне, беря мои руки в свои. — Например, мехами… Смотришь на девушку в красивом полушубке, кутающуюся в дорогие меха, и сразу понимаешь, что ее кто-то очень любит… Нет, не спорю, когда тебе отдали свою одежду, это выглядит благородно… Но поверь мне, нет ничего благородного в том, что тебе временно дали поносить чужую одежду… Еще бы! Так бездарно прокутить свое состояние — нужно уметь! Не обращай на него внимания. Держи, дарю!

Мне отдали красивые перчатки, которые я тут же нацепила на озябшие руки.

— Согласись, это лучше, чем просто поцелуй и признание? — усмехнулся Робер, расстегивая красивую брошь своей роскошной накидки и не сводя с меня глаз. — А если так? Мне кажется, что слова здесь лишние!