— Ей бы подошло голубое платье с банта… — начала какая-то служанка, но тут же осеклась, после слова «Тихо», произнесенного таким голосом, от которого у меня самой мурашки побежали по коже.
— Можно нежно-зеленое с ленточками и веночек? — спросила я, глядя на легкое, воздушное платье с полуспущенными рукавами, без корсета и лишних украшений. Оно держалось на двух ленточках-бретельках. К нему полагались красивые туфельки. Через минуту я любовалась собой в зеркало. Волосы я распустила, чтобы прикрыть синяк на плече.
— Я вчера пообещал тебе цветы… — услышала я голос над ухом, а мне на плечо легла рука. Я ойкнула и скривилась от неожиданной боли, потому что попала она аккурат на то место, по которому меня сегодня в порыве дружбы похлопала железная перчатка.
— Я уберу твои волосы, душа моя… — услышала я тихий голос. Он был так близко, что я чувствовала чужое дыхание. — И развяжу ленточку… Я осторожно… Просто посмотрю, что ты от меня прячешь…
Я почувствовала, как шелковая ленточка скользнула по синяку, а по моей коже, разбудив целую цивилизацию мурашек, осторожно скользнули чужие пальцы. В этот момент я боялась даже вздохнуть, оцепенев и искоса поглядывая на свое плечо.
— Расскажи мне, душа моя… — прошептал голос мне на ухо, пока пальцы едва прикасались к моей гематоме. — Откуда у тебя это?
Я молчала как партизанка. Смерть чужого жениха в мои планы не входила. Извините, но у меня в каталоге нет запасного рыцаря. Запасные оборотни есть, люди есть, а вот с рыцарями на всю голову напряженка… Дефицит, однако. Амурские тигры переглянулись, сообразив, что не так уж они и вымирают.
— Говори… — шептал голос, растворяясь в надвигающейся из темных углов темноте. — Скажи мне, не бойся… Открой мне секрет… Это ведь не сложно… Всего лишь имя… Тебе же ничего не стоит назвать имя…
Стоит! Еще как стоит! Тут при всем желании, под угрозой расстрела я его не выговорю, даже если бы запомнила!
Как будто звенящая тишина стояла во всем мире. Был только голос, который нашептывал мне из темноты, требуя, упрашивая, умоляя сказать мне имя. Я покачнулась от внезапного приступа дурноты.
— Все… Тише-тише… Если не хочешь говорить, не говори, — прошептал голос, и я почувствовала, что ленточку аккуратно завязывают, а мои волосы снова ложатся мне на плечо. — Я сам узнаю…
— Не надо! — воскликнула я, понимая, что не стоит добивать страдальца от самомнения. Ему и так сегодня прилично бока намяли. Я его прекрасно понимаю. Еще три месяца назад я валялась на полу, закрывая голову руками, когда меня били ногами в живот, выкрикивая в пьяном бреду о том, как меня любят, как нам будет хорошо вместе, как завтра мы поедем выбирать свадебное платье и договариваться с рестораторами. На мне тогда защитили научную степень по прикладной математике. Приложили так, что все ребра пересчитали. И зубы. Слава богу, от зуба только маленький кусочек откололся, поэтому, когда улыбаюсь, не видно. «Сама виновата! Не надо было меня провоцировать!» — объяснял внезапные вспышки гнева Олень.
— Хорошо, я узнаю, но не скажу, что узнал… — вздохнуло чудовище, прячущееся под маской прекрасного принца. Я напряглась, не зная, чего ожидать от него.
— Все, все, успокойся… Я чувствую, как ты начинаешь переживать… — в комнате снова стало светлей. — Пойдем… Не бойся…
Я чувствовала улыбку в голосе. Мне захотелось обернуться и посмотреть ему в глаза. Но почему-то мысль о том, что чудовище пользуется чужим телом, была мне неприятна.
— Что случилось? — услышала я голос. Меня осторожно развернули к себе лицом. — Откуда это омерзение?
— Это не твое тело, — тихо заметила я с тяжелым вздохом. — Это всего лишь маска… Чудовище, которое прячется под маской прекрасного принца…
— Оно такое же мое, как и его, — заметил Иери, разглядывая мое лицо. Так получилось… Я не захватывал это тело… Так что у нас с принцем равные права на него.
На лице Иери заиграла красивая улыбка.