9.2

Надир устал от тотального контроля Богдановича, и впервые, за время правления компанией издал свое собственное распоряжение. В нем говорилось, что медиа-компания на территории России будет блюсти свою политическую, информационную и нравственную свободу. Это означало, что крупная международная медиасеть не будет участвовать в предвыборных делах.

В будущем году должны были состояться президентские выборы, но уже сейчас чувствовалось напряжение. Претенденты активизировали свою деятельность по всем фронтам. Главным фронтом для политических игр, без сомнения, стало телевидение. А главы телекомпаний подвергались массированным атакам — подкупам, подаркам, всякого рода обещаниям, сулившими выгодами, и даже угрозам и шантажу.

Чем можно было прельстить арабского шейха? Белыми кречетами…

Отец Надира страстно любил соколиную охоту, а лучшими пернатыми охотниками считались белые кречеты, занесенные в Красную книгу, и потому еще ценные, что на Ближнем Востоке они не обитали, их браконьерским способом отлавливали на Камчатке.

Одного такого пернатого красавца толстосум Богданович купил за многие сотни тысяч долларов для Надира, впавшего в уныние после ссоры со своей любовницей. Подарок был преподнесен в подмосковном поместье, куда Богданович привез шейха ради прогулки.

Стояла тихая морозная погода. Близ поместья росла прекрасная вековая сосновая роща, для выезда на лошадях имелось все необходимое, седла, попоны и прочая лошадиная амуниция, кататься можно было по просторам белых полей.

Птицу Надиру представил опытный орнитолог. Она сидела у него на руке, вцепившись своими тонкими, но сильными когтями в толстую кожаную перчатку, и медленно, напряженно вертела маленькой гордой головкой с острыми злыми глазами и чуть загнутым остроконечным клювом.

Скучающий Надир, одетый в костюм для конных прогулок, погладил кречета смуглой ладонью по белому в черную крапину оперению, лениво улыбнулся баснословному подарку и сказал, как всегда по-английски — иначе с Богдановичем он не общался:

— Мне нужна вторая такая птица, для моего отца…

— Это понятно, Надир… — хитро прищурился Богданович. Рядом с тонким и красивым Надиром он казался пузатым колченогим евнухом. — Эта птица ваша и только ваша! Легальная, так сказать. Вторую такую придется покупать нелегально…

— Я заплачу столько, сколько нужно. — Однозначно ответил молодой шейх, не спуская с настороженной птицы проницательных зеленых глаз. Он снова погладил кречета, при этом находясь в глубокой задумчивости. — Назову ее Джином… — обращаясь к орнитологу, он велел, — сделайте все, чтобы кречет был здоров и полон сил…

Орнитолог молча кивнул. А Богданович вернулся к разговору о второй птице:

— Второго кречета может достать мой знакомый из природоохранного учреждения, только придется кое-что подмазать…

— Как это? — резко обернулся на Богдановича Надир. Он плохо понимал русские обороты слов, не любил их за двусмысленность. — Говорите яснее. Каким маслом мне подмазать вашего человека?

— А вы шутник, шейх Надир, — ухмыльнулся Богданович ехидно. — И у вас, и у нас одно масло — услуга за услугу…

— Что вы хотите? — холодно прервал молодой человек Богдановича.

Он был полон достоинства, немного печален из-за размолвки с Агатой. Удлиненный и утепленный пиджак из коричневой замши с воротником из волчьего меха сидел на нем как влитой. Белые узкие штаны красиво обтягивали его поджарые бедра, ноги чуть ниже колен были затянуты в черные жокейские сапоги. Он прохаживался вдоль конюшен, из которых доносились нетерпеливый лошадиный храп, редкое бодрое ржание и цокот копыт. В морозном воздухе витал теплый и терпкий запах конского навоза.

— Нужно дать согласие на участие в предвыборной гонке, — после недолгой паузы ответил Богданович, следуя за Надиром по пятам. — Поверьте мне, можно обойтись без прямой агитации, например, устроить шоу. Вы внук бывшего министра и просто обязаны хлебнуть из политической чаши…

— Я уже сказал, что GIT не может быть втянута в политические дела России, так как телесеть имеет гуманитарные и образовательные цели. У вас есть телесеть и канал Культура, заставьте их работать вне формата! — Надир, окончив возмущенную тираду, смягчился, продолжил мягко и лукаво, — а кречета вы все равно мне достанете, не может быть, чтобы такой уважаемый человек не смог достать такой малости…