Эпилог

Селим провел расследование, и полетели головы, а многие оказались в опале. Двоих сыновей Костаса пяти и восьми лет отправили в закрытую школу, но титулов не лишили. Его жена и шелани тоже в опале. По поводу его самого до сих пор идут споры с Землей – они его не выдают.

При нашей встрече Селим меня поразил – он обнял меня и попросил прощения за то, что не уберег. Видя потрясенное лицо Ворана, я догадалась, что такое проявление чувств Селиму несвойственно. Все же он действительно привязался ко мне и относится как к дочери.

Меня поразил один момент: почему Костас сам покушался на меня на Земле, зачем было светиться? Я не преминула задать этот вопрос. «Он хотел действовать быстро, – предположил Воран, – и после провала первого покушения решил взять все в свои руки. Он был в это время на Земле с дипломатической миссией и имел возможность, а владея силой, был уверен в своем успехе и безнаказанности».

Когда мы вернулись домой, то встречать меня вышла вся прислуга. Они выразили свою радость по поводу того, что со мной все хорошо и я жива и здорова. После того как я раздала браслеты, все мои распоряжения выполняются мгновенно и у меня нет более преданных людей. Глядя же на нас с Вораном, на лицах женщин появляются такие умильные выражения.

Крэг тоже чувствовал свою вину за то, что не усмотрел за мной на балу. То, что ни я, ни Воран его не винили, значения для него не имело. Не выдержав его извинений, я психанула и предложила ему сделать харакири. Это предложение отвлекло его от «посыпания головы пеплом», и он заинтересовался, что же я такого ему посоветовала. Ну, я в красках ему и описала. Судя по тому, как заинтересованно заблестели его глаза, у шарианцев скоро появится новый обычай, отвечающий их чувству долга и чести.

«Надо бы подкинуть ему литературу про самураев, – отметила я, – его это точно заинтересует».

Отношения Крэга с Марайей зашли в тупик. Она не уступала, а он не знал, как сделать ее шарианкой. При этом глаза обоих были полны любви и грусти. Не выдержав картины того, как они оба маются, я предложила им обменяться кровью. «Тогда никто не сможет возразить, что в ней нет ни капли шарианской крови», – заявила я. По тому, как ошарашенно посмотрел на меня Крэг, эта идея в его светлую голову не приходила.

В нашем с Вораном присутствии он попросил разрешения за ней ухаживать. Марайя против кандидатуры Крэга ничего не имела, а мы и подавно. Она дала согласие на обряд. В торжественной обстановке, при нас и своих людях, он обменялся с ней кровью, и Марайя стала шарианкой.

Вот только для того, чтобы иметь возможность жениться на ней, он должен передать власть своему брату, так как глава рода должен жениться лишь на чистокровной женщине из не менее родовитой семьи, но Крэга это не страшит. Как он объяснил свое решение Ворану, произошедшее со мной показало ему, как на самом деле хрупко счастье и как легко потерять любимую. На мой взгляд, он сделал правильный выбор.

Вспомнив слова Марайи о том, что, когда училась, она была под защитой, и как были благодарны наши женщины, получив браслеты, я долго думала и загорелась идеей. Пришлось даже заручиться поддержкой Селима. С его подачи я выступила в Совете, где в красках расписывала необходимость увеличения числа школ и повышения уровня образования и культуры потенциальных шелани. «В вашу семью в любой момент может войти женщина из более низкого сословия, ведь шелани может стать любая, и лишь от вас зависит, чтобы эта девушка была умна и прекрасно образованна!» – вещала я.

Я говорила в течение часа, расписывая все преимущества такого решения, и удивлялась, почему они не побеспокоились об этом раньше. В конце концов решение о выделении средств было принято почти единогласно. Жена Селима Морана присутствовала на этом заседании. Странно, но меня поразил ее взгляд, полный ненависти. Может, показалось – она очень быстро отвела глаза. Но даже если и так, это не испортило моего ликующего настроения.

Вы думаете, я на этом успокоилась? Как бы не так! Мне этого было мало. А как быть с женщинами, которые уже не так молоды, чтобы идти в школы? Я придумала полугодичные курсы разных направлений. Преподавать там могли недавние выпускники, такие как Марайя, а зарплата и защита им гарантировались. Для этого я решила создать фонд. Я посещала все более-менее родовитые семьи и искала спонсоров.

Да я даже пошла на крайние меры и попросила помощи у Аманды. Вот тут и пригодился ее опыт работы в благотворительных организациях и организаторские способности. Она оказалась в своей стихии. Сначала кто-то из лордов высказывал свое неудовольствие тем, что землянка занимается этим, но разговоры быстро пресеклись, когда я заявила, что это бабушка принцессы. «Кто-то имеет что-то против?» Желающих возмущаться больше не обнаружилось.

Бабушка принцессы. Аманде понравились эти слова, и она даже стала намекать мне, что, может, и ей пора пожаловать хоть какой-то титул. Вот не понимаю я ее преклонения перед титулами, но обещала поговорить с Селимом. Он, кстати, с меня пылинки сдувает и нарадоваться не может, что я так беспокоюсь о людях. Он еще не подозревает, что скоро до мужчин дойдет, сколько женщин находится под защитой, и я стану не самой популярной личностью среди них. А пока я спокойно делаю свое дело и все организовываю, благо беременность протекает нормально и у меня даже токсикоза нет.

Кстати, о беременности – Айрин забеременела, и у них свадьба с Томом. Выходить за него раньше она категорически отказывалась. После этого она сообщила семье о своем местонахождении. Возник небывалый скандал: ведь она единственная наследница, а Том – землянин. Но, как и предсказывал Воран, поделать уже было ничего нельзя и отцу Айрин пришлось смириться. Он настаивает на свадьбе и проживании молодых на Зеймахе. Так что скоро у нас появятся замечательные соседи. Том и Зеймах! У меня это до сих пор в голове не укладывается. Уж он наведет порядок у них.