— Это не так. — отрицательно повёл подбородком, — Он обещал сказать мне имя того, кто виноват в смерти Тании.

Нелинейный сюжет, который складывался из рассказа Адема, постепенно находил отклики понимания в моем сознании.

— Но, ты говорил, что Кадир ещё шесть лет назад помогал тебе раскрыть дело.

— Мистер Озкан хитрый человек, Катя. Он всё всегда делает из выгоды в первую очередь для самого себя. Его связи поспособствовали, и вывели его на Илью. Но в тот момент, он решил оставить эту информацию при себе. До следующих времён.

— Информация, в наше время, отличное оружие. — сжала губы, опуская задумчиво глаза. — Значит, когда под угрозу попала его личная жизнь, он вспомнил о тайне, которую хранил шесть лет?

— Да.

Мужчина остановился напротив меня.

— Все эти годы мне не давала покоя одна мысль. Кто же был тем человеком, спровоцировавшим аварию? Когда Кадир мне всё рассказал, для меня это стало поводом наконец отомстить за то, что случилось.

— Я поняла твой мотив, но как тебе стало известно про Антонину Ивановну и Юрия Игнатьевича?

Я снова присела на свободный стул около стены.

— Муж моей сестры Айсу разрешил мне перед самим допросом по делу о браслете переговорить наедине с Ильей. Конечно, Орхан тоже присутствовал на встрече, чтобы я… — Адем на секунду остановился, — Не сделал чего-нибудь лишнего.

Быстро кивнула. Адем, на эмоциях, с человеком, виноватым в гибели любимой, явно мог не сдержать себя, и натворить непоправимое.

— Илья сначала не понимал, о ком я говорил, пока не показал ему фотографию Тании.

— Он её узнал?

— Удивительно. — уголок губ опасно приподнялся, а глаза оставались холодными, — Он не стал юлить, и сразу подтвердил. Парень наверняка следил за теми событиями в интернете и видел фото с места аварии.

— Илья хотя бы раскаялся?

— Он начал что-то тараторить о том, как ему жаль. Однако я не поверил в искренность его слов. Да и мне было плевать на них, прошлого уже не вернуть. — мужчина чуть отвернулся, — Парень просто хотел как можно скорее избавиться от меня, поэтому в моменте готов был говорить что угодно.

Его желваки стали очень напряженными, а руки сжались в кулак.

— Но самое главное в нашем диалоге, он сказал, что знает, кто был заказчиком серёжек.

— Стой, — мои брови сошлись на переносице, — ведь этот допрос был до Нового Года, а ты обвинил меня в гибели уже после.