Оглядывалась по сторонам. Пока что ничего не было видно, только небо и немного верхушек деревьев. И камни такие странные седые, словно древние-древние, мхи на них сизые. И ощущение, что я прикасалась к чему-то мифическому, не покидало.

Я недовольно куталась в шкуру, потому что одежды не осталось. Шкура толстая, всё время падала, выделка топорная, кожу мне царапала.

Посмотрела на дырявую юбку деда, которая чуть ли не разлагалась.

— Дед, может заделишься с девушкой моднявой юбкой?

Он был недоволен. Реально я играла на его нервах. Голос его уже не был таким напевным, не пела душа у старикашки, передумал меня любить. Но по статусу ему девушку бить не полагалось. Я так думала.

А может не я его так расстроила? У него уши в копне волос вытянулись, он голову вверх вытягивал и носом запахи ловил.

— Ходи голой, мне нравится, — тихо ответил Акила.

— Конечно, ему нравится, — недовольно буркнула я, с трудом завязав на одном плече жёсткую шкуру. — А здесь вообще кто-нибудь кроме Демонов и Диких живёт?

— Много кто живёт, но вряд ли у них для тебя будут платья и шпильки, — не оглядываясь, ответил Альфа, продолжил спускаться.

— Ой, да не хохми, старый, не носила я ни платья, ни шпильки.

— Видел. От пацана не отличить.

От пацана? Волосы, которые я отрезала, у меня уже по плечи отросли. Врал, нельзя меня с парнем спутать. Грудь же имелась… Что-то я его слова буквально воспринимала, и начинала обижаться. Прониклась к деду натурально.

— Но ты постарался отличить методом интимного тыка.

— А Теона вроде греческое имя, Тея кличут?

— Можно и так.

— А моё имя запомнила? — он скрылся на тропинке, между высокими камнями, пришлось прибавить ход, чтобы увидеть его спину с наколкой крыл.

— Акела промахнулся, Акела промахнулся!

— Акила, — поправил он. — Постарайся меня по имени называть. А то, как слышу от тебя: дед или старче, так сразу трахнуть охота, чтобы знала, какой я старый.

— А вот этого не надо. Я даже готова по имени отчеству, Акила Батькович, лишь бы вы меня, уважаемый, преклонный, не трогали.

Он остановился, и я тоже, как вкопанная встала, чуть выше его оказалась. Альфа повернулся, прожигая меня горящим синим взглядом. Такие глаза только в мире оборотней увидеть можно, у людей яда в радужках не было.