Подумать только, что все это должно было произойти, чтобы я чувствовал себя более чем только удачливым… И вот опять трудная и страшная задача: за угольной завесой я вижу над обрывом в порту старый двухэтажный дом — мне нужно пойти туда.
Что и кого я найду там? На том дворе более пятидесяти лет разрасталось каштановое дерево, посаженное руками моего деда. В детстве нередко тут располагался шарманщик, а мы, дети, толпились вокруг. Ветви и тень каштана всегда ложились на мое окно и на окно другой квартиры, что напротив нашей… Я хотел бы увидеть это дерево уцелевшим. Увижу ли я его? Случалось, этот год люди замерзали в квартирах, рубили сады и мебель.
Пусть даже это покажется вам смешным: хотел бы я беспокоиться только об этом старом дереве! Но меня спрашивают не только о старом каштане, и я должен ответить не только о нем. В той квартире оставалась старая женщина, мать Юлии Львовны. Умная и гордая старуха не терпела никакого притеснения, уничижения, и она способна на любой порыв.
Чувствую душой, что тут будет нехорошо, неблагополучно, тут моя удачливость мне изменит.
…А все-таки Одесса опять перед нами, а вы блокируете Севастополь и завтра войдете в его бухты.
Ершову скажите, что я очень ценю его хорошее отношение ко мне. Скажите Назару Васильевичу так: «Вешнев просит передать, что проверка была общая, всесторонняя и для всех троих свободная». Передайте ему именно эти мои слова. Он поймет их. Мне особенно важно услышать от него привет сейчас… Немножко замысловато — ничего! Когда-нибудь все это я объясню вам.
Сердечный привет Варваре Степановне.
За то, что письма Нахимова доставили по адресу, премного благодарен. Кстати, если моя рукопись действительно представляет собой какую-нибудь ценность, как вы мне говорили, то прошу вас распорядиться ею по своему усмотрению… а мне сейчас не до нее».
Казалось бы, больше нечем пополнить записки Вешнева, если бы не необходимость сказать, что мать Юлии Львовны погибла. Она на минутку вышла в соседнюю комнату, когда пришли за нею, чтобы переселить ее в гетто, и больше не вернулась. Позже соседи нашли ее тело под каменистым обрывом, над которым стоит дом.
Юлия Львовна, вернувшись к концу войны из эвакуации, поселилась не в старой квартире, а в квартире Вешневых: должно быть, там ей было легче дышать. Там ждала она возвращения Федора Аркадьевича Вешнева.
Вешнев получил повышение и назначение флагманским связистом на корабли Дунайской флотилии. Флотилия к этому времени была уже под Будапештом.
В это же время в Одессу, впервые после отступления, пришел отряд кораблей Черноморского флота. Отрядом командовал Ершов и держал флаг на крейсере. Он побывал на Карантинной — вспомнил и видел на старом дворе, наполовину выложенном голубоватыми плитами, тот каштан, о котором слышал от Вешнева: могучее дерево на месте.
Примечания
1
2
«ЗИФ» — издательство «Земля и фабрика».
3
«Сау кей», «сау бол» — приветствия при встрече.
4