III. Докторъ Клоубонни

Ричардъ Шандонъ былъ заправскій морякъ; втеченіе долгаго времени онъ командовалъ китобойными судами въ арктическихъ моряхъ и во всемъ Ланкастерѣ пользовался хорошею репутаціею. Такое письмо по всей справедливости могло изумить его; дѣйствительно, онъ изумлялся, но только съ выдержкою человѣка, видавшаго виды.

Ричардъ Шандонъ удовлетворялъ всѣмъ требуемымъ условіямъ: онъ не имѣлъ жены, дѣтей, родственниковъ, значитъ былъ – вольная птица. Не имѣя надобности совѣтоваться съ кѣмъ бы то ни было, онъ прямо отправился къ гг. Маркуартъ и К°.

– Если денежки на лицо,– подумалъ онъ – то остальное устроится само собою.

Въ банкѣ его приняли съ почтительностію, подобающею человѣку, котораго ждутъ въ кассѣ шестнадцать тысячъ фунтовъ стерлинговъ[6]. Разъяснивъ вопросъ о деньгахъ, Шандонъ приказалъ подать себѣ бумаги и своимъ крупнымъ почеркомъ моряка написалъ, по указанному адресу, письмо, въ которомъ изъявилъ согласіе на сдѣланное ему предложеніе.

Въ тотъ-же день онъ вошелъ въ соглашеніе съ биркенгедскими судостроителями и двадцать четыре часа спустя киль брига Forward'а лежалъ уже на стапелѣ верфи.

Ричардъ Шандонъ былъ человѣкъ лѣтъ сорока, сильный, энергичный и смѣлый. Слѣдовательно, онъ обладалъ тремя качествами, необходимыми каждому истому моряку, качествами, которыя поселяютъ довѣріе въ самому себѣ, придаютъ бодрость и хладнокровіе. Его считали человѣкомъ завистливымъ и неуживчивымъ; матросы скорѣе боялись, чѣмъ любили его. Но такая слава не затруднила Шандона въ отношеніи вербовки экипажа, такъ какъ всѣмъ было хорошо извѣстно, что онъ умѣлъ выпутаться изъ всякаго затруднительнаго положенія и зналъ свое дѣло отлично.

Шандонъ однако опасался, чтобы таинственная сторона предпріятія не стѣснила его свободы дѣйствій.

– Лучше всего – сказалъ онъ себѣ – не разглашать дѣла. Конечно, найдутся люди, которые заходятъ знать всю подноготную, зачѣмъ, молъ, да почему; но такъ какъ мнѣ и самому ничего неизвѣстно, то я очень-бы затруднился отвѣчать имъ. Этотъ К. Z. навѣрное какой нибудь чудакъ; но онъ знаетъ меня и разсчитываетъ на мою опытность, а этого совершенно довольно. Что же касается корабля, то мы отдѣлаемъ его на славу, и не будь я Ричардъ Шандонъ, если бригъ не отправится въ полярныя моря! Однако все это останется между иною и моими офицерами.

Затѣмъ Шандонъ занялся вербовкою экипажа, придерживаясь требованій капитана относительно семейнаго положенія матросовъ и условія ихъ здоровья.

Одъ зналъ одного молодца, по имени Джемса Уэлля, человѣка лѣтъ подъ тридцать, не разъ уже побывавшаго въ сѣверныхъ моряхъ. Шандонъ предложилъ ему мѣсто третьяго офицера. Джемсъ Уэлль не колебался ни минуты, потому что страстно любилъ свое ремесло и желалъ только одного – какъ можно скорѣе отправиться въ море. Шандонъ подробно разсказалъ ему, равно какъ и нѣкоему Джонсону, поступившему на бригъ въ качествѣ шкипера, все, что только зналъ самъ.

– Что-жъ – сказалъ Уэлль – попробуемъ; все равно, куда ни плыть. Если дѣло идетъ о Сѣверо-западномъ проходѣ… Ну, что-жъ, возвращались люди и оттуда.

– Не всегда,– отвѣтилъ Джонсонъ; изъ этого однако не слѣдуетъ, чтобы туда нельзя было ѣздить.

– Къ тому-жъ – началъ опять Шандонъ,– если мы не ошибаемся въ нашихъ предположеніяхъ, то нельзя не согласиться, что настоящее путешествіе предпринимается при благопріятныхъ условіяхъ. Forward судно доброе и при помощи своей машины можетъ уйти далеко. Восемнадцать человѣкъ экипажа – больше намъ и не надо.