Массы плавучихъ деревьевъ неслись по теченію; кашалоты съ громадными, толстыми головами приближались къ бригу, но ихъ и не думали преслѣдовать, хотя Симпсонъ, гарпунщикъ, очень желалъ этого. Къ вечеру замѣтили тюленей, плававшихъ между большими льдинами, выставивъ изъ воды свои круглыя головы.
22-го числа температура понизилась еще больше.
Въ воскресенье у экипажа випалъ свободный день. Послѣ того какъ докторъ окончилъ чтеніе библіи, матросы занялись охотою на глупышей и таки набили ихъ не мало. Изготовленная надлежащимъ образомъ – à la Clowbonny,– дичь эта составила очень пріятную прибавку къ столу офицеровъ и матросовъ.
Въ три часа
Втеченіе 24, 25 и 26-го чиселъ апрѣля продолжалась безпрерывная борьба со льдами; работа въ машинѣ сдѣлалась чрезвычайно утомительною; каждую минуту приходилось мгновенно прекращать или пріостанавливать дѣйствіе паровъ, которые со свистомъ вырывались изъ клапановъ.
Во время густаго тумана близость ледяныхъ горъ узнавалась лишь по глухому грохоту, производимому обвалами снѣжныхъ лавинъ. На каждомъ шагу бригъ подвергался опасности натолкнуться на массы прѣснаго льда, замѣчательнаго по своей прозрачности и твердаго, какъ гранитъ. Шандонъ, не пропускалъ случая пополнить свой запасъ прѣсной воды и каждый день погружалъ на бригъ нѣсколько тоннъ этого льда.
Докторъ никакъ не могъ привыкнуть къ оптическимъ обманамъ, производимымъ въ этихъ широтахъ преломленіемъ лучей свѣта. Ледяная гора, удаленная на десять или двѣнадцать миль отъ брига, казалась ему незначительною бѣлою массою, находившеюся въ очень недальнемъ разстояніи. Клоубонни настойчиво старался пріучить зрѣніе къ этому странному феномену съ тѣмъ, чтобы имѣть возможность впослѣдствіи исправлять ошибку своихъ глазъ.
Тяга судна вдоль ледяныхъ полянъ бичевою, трудная работа шестами, при помощи которыхъ матросы отталкивали отъ брига опасныя льдины – все это окончательно истомило экипажъ, а между тѣмъ, въ пятницу, 27-го апрѣля,
ѴIII. Розсказни матросовъ
Ловко протискиваясь между ледяными горами и выбирая свободные проходы,
Одна часть матросовъ философски принималась за эту трудную работу, другая-же роптала, хотя и не отказывала явно въ повиновеніи. Гарри, Больтонъ, Пэнъ и Грипперъ, занимаясь установкою ледопильныхъ снарядовъ, перекидывались между собою фразами.
– Чортъ побери! – вскричалъ весело Больтонъ,– не знаю почему, но у меня въ головѣ промелькнула мысль, что въ Уотеръ-стритѣ находится недурная таверна, въ которой очень удобно было-бы стать теперь на якорь между стаканомъ джина и бутылкою портера. Полагаю, Грипперъ, что ты видишь эту таверну отсюда.
– По правдѣ сказать,– отвѣтилъ Грипперъ, обыкновенно не отличавшійся общительностію,– я, рѣшительно ничего не вижу отсюда.
– Это только такъ, къ слову, дружище… Очевидно, что въ этихъ ледяныхъ городахъ, отъ которыхъ докторъ приходитъ въ восхищенье, не имѣется ни одного погребка, гдѣ бравый матросъ могъ-бы промочить себѣ горло одною или двумя пинтами водки.
– Въ этомъ ты можешь быть увѣренъ, Больтонъ. Добавь еще, что здѣсь даже и нечѣмъ порядочно подкрѣпиться. И не глупая-ли затѣя: лишать крѣпкихъ напитковъ людей, плавающихъ въ полярныхъ моряхъ?
– Развѣ ты забылъ, Грипперъ,– отвѣтилъ Гарри,– что говорилъ докторъ? Надо воздерживаться отъ крѣпкихъ напитковъ, если хочешь избѣжать цынги, быть здоровымъ и уйти подальше.
– Да я нисколько не желаю уходить далеко. По моему, достаточно и того, что мы забрались сюда. Не слѣдуетъ упорно лѣзть, когда самъ сатана не позволяетъ идти.
– Ну что-жъ, и не пойдемъ! – вскричалъ Пэнъ. Какъ, подумаешь, что даже забылъ вкусъ джина, такъ вотъ и заберетъ тоска!
– Не забывай,– замѣтилъ Больтонъ,– что говорилъ тебѣ докторъ.
– О! – сказалъ своимъ грубымъ голосомъ Пэнъ – мало-ли чего не говорится, лишь-бы только сказать что нибудь! Ужъ не служитъ-ли тутъ здоровье только предлогомъ, чтобы съэкономитъ на крѣпкихъ напиткахъ? – это еще вопросъ.