— Моя, — не стал юлить Магистр. — Но не так, как ты думаешь. Я тебе говорю, Гром, брось эти предрассудки. Все возможно.

— Ага, после того, как ты мне все уши прожужжал про чистоту крови и развращенную молодежь… Да ну тебя, — обиделся я, не получив желаемого ответа.

— Ну, так ну, — гыкнул дракон. — О! Смотри: наш золотолюбивый хозяин пожаловал!

Толстяк, крадущийся вдоль стенки, подпрыгнул от ужаса и бросился наутек.

— Чего это он, — недоуменно проводил я взглядом потешно вихляющего задом колобка.

— Да купцы те азартные как проиграли, со злости сменили гостиницу… пешком, — дракон плотоядно ухмыльнулся. — А я сказал хозяину, что съел всех.

— Ха-ха, — схватился я за живот. — Ну ты даешь, приятель! Скажи мне ради Ллос⁸, зачем?!

— А тебе очень хочется заплатить этому жадюге еще столько же, на сколько ты обчистил бедную дручию и приплатить еще сверху за уборку помещения? — дракон кивком показал на чистую залу.

Убрали кстати, очень оперативно, ничего не скажешь. Ну и про оплату больше никто не заикался.

— Ух ты! — восхитился я. — Молодец, дракон! Можешь же пользу приносить, если захочешь!

— Угу, — зевнул Магистр. — Вспомни об этом, когда решишь, что я действую неправильно. Может, просто тебе не все известно…

— Ты о чем? — удивился я. Магистр никогда не говорил загадками, а теперь начал темнить, дергаться. В который раз я спросил себя, почему он поехал со мной?

— В общем, Гром, — обезоруживающе улыбнулся Магистр. — Речь не только обо мне.

Тут в зал буквально влетела дручия. Мокрая насквозь, капли барабанной дробью разбивались о пол, стекая с тяжелого от сырости плаща.

— Ну и ливень, — присвистнул дракон, узрев в проеме признаки такой чудной погоды. — Ты была права, что настаивала на ночевке… Осталось надеяться, что к утру это безобразие утихнет.

Дэйдрэ не обратила внимания на дракона. Она стояла, покачиваясь, и смотрела в никуда. Радужки её глаз, невероятно синие, казалось, утопили зрачок за ненадобностью. Кожа лица приняла явственный голубой оттенок. Сначала я подумал, что она замерзла. Потом вспомнил две вещи. Первое: где она живет. Ну, жила долгое время. Холод это стихия дручий и им она не навредит. А второе… просто ясно вспомнилось, как Дэйдрэ смотрела на меня такими же вот синими глазами. И Лайнес, хоть я и отказывался воспринимать его как прямую угрозу моей жизни, имел такой вот холодный синий взгляд. Это отражение чувств, бушующих в, казалось бы, таких ледяных сердцах.

— Что случилось? — собственный голос показался чужим, сердце колотилось о грудную клетку.

— Демец мертв, — тускло ответила девушка. Губы её задрожали, не выдержав нового наплыва эмоций.

Я шагнул вперед и обнял хрупкую фигурку. Впервые дручия не насмехалась, не отталкивала. Она была сейчас настоящей: девушкой, которая потеряла в жизни того, кто занял некий уголок в её сердце.

— Как? — дракон сполз со стола и похромал к нам, морщась от боли в затекших ногах.