– Уберете? – спросил Так-так оставшихся без работы однокашников. – Или уйдете? Вы свободны. Компьютерного центра здесь больше не будет, это я вам обещаю.

– Верни меня обратно! – заревел Ахеронт.

Так-так коснулся рохли посохом и тот, обернувшись огромной толстой свиньей, с хрюканьем покинул дом.

– Ну, а ты? – обратился Так-так к Стиксу.

Тот молча глядел на своего институтского товарища, потом махнул рукой, выскочил в дверь и сломя голову побежал в сторону ржаного поля.

Уничтожив в коробках аппаратуру, еще не подключенную к сети, Так-так покинул дом и подошел к каменному пальцу. Прикоснулся к сейду посохом. Тот заискрился, стал полупрозрачным, в нем открылась дверь, развернулись до земли ступени. Так-так поднялся по ним и вошел в маленькую прихожую, которая продолжилась уходящей вниз винтовой лестницей. Так-так ступил на нее. Лестница ввинчивалась вглубь земли, как бор-машина в больной зуб. Ей, казалось, не будет конца. Минут через десять тишина стала звенящей. Наконец, вот оно, дно. Так-так пошел по коридору, освещенному гудящими лампами дневного света – дрожащего и мертвенного. Коридор заканчивался тупиком с семью дверями, расположенными по вогнутой дуге. Так-так направил конец посоха на двери, и тот указал ему на среднюю дверь. Он зашел. В комнате на кресле резной работы, которому подошло бы слово трон, сидела Кольгрима, в углу находились девочки, пристегнутые к скамейке ремнями.

– Дядя Так-так! – закричали пленницы.

– Новая родня у тебя? – усмехнулась Кольгрима. – Дядя – родной?

– Это что еще за диво? Проходи скорее мимо! – закричала Маша. Даша ее поддержала:

– Не боюсь тебя, Кольгрима! Проходи скорее мимо!

Кольгрима зыркнула на девчонок и бросила:

– Цыц! Сброшу вниз, будете кричать! Пришел? – обратилась она к Так-таку. – А где же твоя «бабуля»? Она тебе такая же бабуля, как мне сестра. Сородичи – не родня!

– А мы с ней родня не по крови, а по душе! – сказал Так-так.

– А-а, ну мне этого не понять, это что-то заоблачное. Душа же она там высоко. А мы тут под землей. Жаль, что второй половины твоей души нет, ну да ладно. Это всё эфемерная материя. Девчата вон они. Забирай. В обмен на посох. Иначе не видать тебе их, как своих ушей! Под ногой у меня педаль, отпущу ее, они тут же провалятся под пол, откуда ты их не вытащишь даже этим посохом. Решай, что тебе дороже.

– Девочки! – сказал Так-так. – Но обмен произведем наверху. По-честному.

Кольгрима при этих, странных для нее словах едва заметно усмехнулась. Сколько раз она слышала это от простаков, которые потом уже никогда не ставили ей никаких условий!

– Хорошо, – сказала она. – Поднимайся по лестнице. А я с девочками поднимусь на лифте. Возле сейда произведем обмен. По-честному.

Возле сейда Кольгрима подтолкнула Машу и Дашу к Так-таку, а тот протянул ей посох. Кольгрима, бормоча: «Камень? Иль жаба? Камень? Иль жаба?», схватила волшебный жезл и ударила им муми-тролля по плечу. К ее удивлению, Так-так не превратился ни в камень, ни в жабу. С ним не случилось ничего!

– Значит, по-честному? – сказал Так-так. – Твой посох без этого, – он показал ей резную ручку, которую он отвинтил от посоха, – видишь, тут заклинания, фигурки, символы, без этой ручки этот посох просто клюка, обыкновенная палка! Хоть в костер ее бросай, не жалко. Разве что самшит… Сила посоха в ручке. Ты этого не знала?

– Попомнишь меня! – завыла обманутая волшебница.