Всё-таки постоянное затворничество в компьютере может свести с ума! На свежем воздухе он не был уже два дня! До полуночи оставалось три часа. Стикса внезапно потянуло на волю, да так сильно, словно в нем разом проснулись все его звериные инстинкты. Ничего не сказав Ахеронту, он вылез из-за стола и незаметно для садовника-дятла ускользнул из дома.

Ночь была очень светлая. Возле озера жгли костры, слышались голоса, смех, радостные крики. Дорогу перескочил огромный заяц. Косой вдруг замер и оглянулся на Стикса. У того душа ушла в пятки. «Уж не оборотень ли?» – подумал он. Но заяц, сам испугавшись чего-то, подскочил и задал стрекача. Стикс посмотрел по сторонам, никого не было. Но он всё равно ощущал на себе чей-то буравящий взгляд! Чтобы не думать больше об этом, он быстро зашагал к ржаному полю, которое было недалеко от поселка. Почему он пошел туда, Стикс не знал. Он не знал даже, что именно туда идет. Постоянно ощущая затылком взгляд, он, в конце концов, не выдержал и побежал. Дорога промелькнула в мгновение ока. Вот и поле! Оно напоминало шкуру гигантского животного. Стикс потрогал колосья, нагнулся, понюхал их. Услышав девичий смех, он быстро спрятался в тени одиноко растущей приземистой березы. Две девушки подбежали к березе и стали ломать ветки. Они так возбужденно тараторили, что совсем не заметили парня, притаившегося с другой стороны дерева. Стикс вытянулся в струнку и, весь дрожа, прислушивался к их словам. Девушки со смехом обсуждали своих кавалеров, гадая, есть ли среди них суженые. Потом они скинули одежду и стали с визгом хлестать друг друга березовыми ветками. Нахлеставшись, они, как две кобылицы, с гиканьем понеслись вкруг ржаного поля. Стикс никак не мог унять дрожь, но это не был страх. Его словно подтолкнул кто, и он бросился за бегущими красавицами. Он бежал изо всех сил, не зная, зачем бежит, и что будет делать, если догонит их. Одна из девушек обернулась, увидела мужчину и громко крикнула второй: «Стой!» Подруги оказались не робкого десятка. Они остановились и стали ждать преследователя. Тот перешел на шаг и когда приблизился к ним, девушки со смехом набросились на него и стали хлестать его березовыми ветками по лицу, приговаривая:

– Не гляди! Не гляди!

Стикс, закрывшись руками, позорно бежал от них, а девушки продолжили свой забег по первому кругу, ожидая в конце третьего увидеть своих суженых. Почему они Стикса не посчитали суженым, знает, наверное, только ржаное поле.

Когда Стикс ушел, Ахеронт, воспользовавшись тем, что никого в доме не осталось, тоже выскочил из-за стола и пронесся к холодильнику, из которого вытащил кастрюлю с вкуснейшей бобовой похлебкой и стал жадно хлебать ее через край.

– Хоть бы разогрел! – услышал он и едва не подавился.

– Малость проголодался, – виновато сказал Ахеронт, потупив перед суровой Кольгримой свои оплывшие жиром глазки.

– Ты же на ужин съел две миски этой похлебки! – с негодованием бросила властительница. – Хватит есть! Еда пожирает мысли! Дела надо делать впроголодь! Тогда и еда покажется слаще! С завтрашнего дня перевожу на обычный паек! Посмотрю, как выдержишь три дня. А потом подумаю, стоит ли возвращать тебя к усиленному рациону питания или не стоит! Стикс где?

– Только что вышел.

– Только что, говоришь? Ну-ну. Вот только что он делал на ржаном поле? Марш за компьютер! Сиди и жди мою команду!

Когда Стикс вернулся домой, его встретила разгневанная Кольгрима.

– Где ты шлялся, поросенок? Забыл, что сегодня у тебя боевое крещение? Хочешь, чтобы год пошел коту под хвост?! Смотри, парень, еще раз поймаю на ржаном поле, ты у меня точно ржать начнешь! Бери пример с Ахеронта! Корпит молодчага, хоть и обжора, его труд будет вознагражден сполна! А твой – еще посмотрим! Через семь минут полночь. Как часы пробьют, так и запускайте! А я отдохну. – Хозяйка поднялась к себе на второй этаж. Она имела обыкновение, что бы ни случилось, какие бы важные дела не ждали ее, ровно в полночь отходить ко сну. Если же кто нарушал ее сон, его можно было только пожалеть. Страшный гнев волшебницы обрушивался на него, и благо, если это оканчивалось не печальными для него метаморфозами!

Стикс уселся за компьютер. Настенные часы пробили полночь.

– Это ты, Ахеронт, перекинул мне два файла?

– Нет. А мне ты скинул? Что-то долго он распаковывается. Постой-постой…

Раздался пронзительный свист, комп Ахеронта воспламенился, а следом и остальные компьютеры вспыхнули, как спички. Хакеры с ужасом глядели на синее пламя. В комнату забежала Кольгрима. С перекосившимся лицом она тыкала пальцем на горящие компьютеры и провода и визжала:

– Это что? Это что?! Да тушите же скорей! – Кольгрима сорвала со стены огнетушитель и залила горящие компьютеры углекислотой. Немного успокоившись, она скомандовала:

– Окна открыть. Проветрить. Включить вентиляцию и кондиционер. Всё убрать! И с пяти утра восстанавливать сеть, программу, файлы и всё, что нужно. Даю неделю. Не восстановите, вернетесь к своим баранам, как те трое придурков. Пардон, к свиньям. Технику вам доставят из моего замка. Подготовьте список и отдайте садовнику!

Кольгрима поднялась к себе и долго ходила из угла в угол, бормоча: «Ну что же, сестра моя Лоухи! Ну что же, внучёк мой Так-так! Решили, что мы тут все олухи? Ошибочка вышла, вот так!» – Кольгрима не заметила, что у нее от сильных переживаний сложились стихи. – «Обмануть захотели меня? Не учли, что я всё же кремень! Ох, попляшите вы у меня! Ох, устрою Иванов вам день!»

Кольгрима впервые не спала до утра, продумывая, как выманить сестренку и ее муми-тролля в поселок и сторицей возблагодарить их за все «добрые дела». В их «Добрый край» она не хотела соваться, так как там ее чары и посох были бессильны.