Дарий чувствовал, что давно ожидаемая битва почему-то не тешит его. Он понуро смотрел на стан противников и вспоминал долину Мугабо[58], чем-то подобную этой равнине... Но воспоминание о прошлой победе не развеяло угрюмости. Царь созвал совет. Теперь решающее слово, несомненно, принадлежало Гобрию, и начальник латников понимал это. Всегда предусмотрительный и уравновешенный, он спокойно отдавал приказания, даже Барт не проявил признаков непослушания.

Тут же отправили богослужение, запели гимн божеству, несущему победу:

Гобрий слушал знакомые слова и думал, куда поставить вавилонцев. Они вовсе не хотят воевать, эти ленивые вавилонцы, и Гобрий желал избавиться от них. В первой линии их сразу сомнут скифы, и это произведет плохое впечатление на все войско. В первую линию следует поставить саков. Они и одеждой походят на скифов и наверняка знают все скифские приемы боя.

Солнце прошло почти четверть своего дневного пути, когда войска персов и скифов начали сходиться. Ряды скифской пехоты двинулись и остановились как бы в нерешительности, нестройными линиями. Дальше шевелилась конница.

Эта кажущаяся нерешительность врага толкнула Гобрия двинуть в атаку латников. Отборная тяжелая конница должна произвести устрашающее впечатление на скифскую пехоту. Железные шлемы с маской, все тело защищено панцирем, даже кони покрыты попоной в железных пластинах.

По сигналу Гобрия железная лава двинулась на нестройный фронт скифов. Разгоряченные боевыми криками кони мчались слитые в одно металлическое целое, с всадниками. Острые копья, прикрепленные ремнями к крупу, выдвинуты вперед.

Но, когда до скифских рядов оставалось меньше броска копья, навстречу персам выбежала часть воинов. Гобрий даже опешил от неожиданной удачи, ведь латникам ничего не стоило смять и уничтожить неосмотрительных врагов. Скифы же, сблизившись с латниками, вдруг присели и нырнули под коней: одно колено на земле, голова и спина на уровне копыт. Когда латники проскакивали над присевшими скифами, те кинжалами и мечами наносили удары по конским животам. Обезумевшие животные сбрасывали седоков, они барахтались на земле, беспомощные в своей тяжести, а скифы закалывали их, находя в броне уязвимые места. Гобрий, опомнившись, подал сигнал к отступлению. Латники медленно развернулись и устремились назад. Им в спину посыпались стрелы и копья, не принося, правда, особого вреда. Нелегко пришлось и скифам первой линии: многие погибли под копытами, многие заколоты и порубаны. Однако атака была проиграна, латники отступили, а скифская пехота двинулась вперед.

Тогда Гобрий приказал выстроить персидских и индийских копьеносцев, а на крыльях — конных саков. Эта линия должна принять ответный удар. Когда линия разомкнется, на средину выйдут фракийцы, каспии, фригийцы, лидийцы... Гобрий не в состоянии запомнить все племена пестрого воинства, такого охотного к грабежам. Чтобы эти горе-воины не дрогнули в решающий момент, за ними будут стоять ряды саков.

Царь Дарий с Видарной и десятью тысячами бессмертных остались возле высокого шатра. К ним присоединился и Гобрий, когда все войско построилось к бою. Теперь слово за Дарием. Он стоял в колеснице понурый, невыспавшийся.

— Начали! — хрипло бросил царь Гобрию, как будто первой схватки и не было.

Хорошо сверху видно, как оба войска медленно двигались навстречу друг другу, подымая пыль и вытаптывая пожелтевшую траву осенней степи.

Между передними линиями осталось около пятисот шагов, когда среди скифов на левом фланге поднялась суматоха. Ряды их смешались. Даже до шатра долетали приглушенные расстоянием крики.

— Что там творится? — обратился к придворным Дарий.

Сотни бессмертных полетели к войску. Все молча, обеспокоенно ждали их возвращения. И вот бессмертные доложили, что в ряды скифов вскочил испуганный заяц. Копьеносцы на правом фланге хорошо его видели. Заяц проскочил первый ряд, его заметили скифы, бросились с криками ловить, нарушили строй, к пехоте присоединились всадники. Так доложили царю.

— Эти люди совсем пренебрегают нами, если так легкомысленно ведут себя перед боем, — выдохнул Дарий и потянулся к уху. — Ты, Гобрий, верно растолковал значение даров...

— Эти грязные скифы погубили чистую тварь[59], — добавил Барт. — Нечистые взяли верх над чистым, очень плохой знак, царь.

Гобрий был озадачен. Скифы сбили с толку даже его, старого и многое повидавшего. Он ежеминутно ожидал от них новой пакости и поэтому решил быть осторожным, не бросать сегодня все войско в дело... Чтобы не попасться в западню.

Бойцы передних рядов сошлись на расстояние полета стрелы, воинственные крики понеслись над степью. Дарий и его свита видели, как приближались скифы, как выходили из безбрежной степи их многочисленные отряды. И теперь, наблюдая все это, ни Гобрий, ни Дарий, ни даже Барт и Видарна — никто не говорил о победе. У каждого крепко засели слова об убитом скифами зайце.

— Надо все хорошо обдумать и все предусмотреть, чтобы иметь возможность своевременно возвратиться к мосту, — молвил Дарий, будто забыл, что срок, назначенный грекам, давно прошел.

А битва между тем разворачивалась, как и задумал Гобрий.