— Андрей Викторыч, — забежал в шатёр командир взвода, Лин, — эту женщину подарил тебе князь Хэ, она опытный лекарь, делает массаж. Переводчик привёл её и сказал, что она снимет боли с твоей спины. Мы её обыскали, оружия не было, она просила не будить тебя.

— Как просила? — удивился я, — на аннамском языке?

— Нет, она говорит по-русски.— Поклонился поручик.

— Я немного говорить русски язык, — певуче протянула девушка, вернее, женщина, не моложе тридцати лет. — Я лечить и ухаживать барон Андрей, я хороший лекарь.

— Свободен, поручик, — отпустил я Лина и разжал руку. Посмотрел на женщину, массирующую кисть и спросил её, — как тебя зовут?

— Вонг. Чао Вонг. — Женщина встала и поклонилась мне. — Мой дед и отец хороший лекарь, я уметь лечить тебя. У тебя не будет болеть спина.

— Хорошо, мне раздеться?

— Нет, сегодня лечить голову, ложись, — показала рукой Вонг на моё одеяло.

С удовольствием, подчинившись ей, я улёгся на одеяло, лицом вниз, прислушиваясь к нежным движениям рук аннамки. Лёгкие поглаживания затылка, шеи, плеч, постепенно усыпили меня, возвращая в сладкий сон. С той ночи Чао Вонг стала мои лечащим массажистом, сопровождая меня в редких путешествиях, остальное время жила в нашем дворце на окраине Невмянска. Довольно скоро она подружилась с Ириной, моими детьми, делала массаж им, но, кроме моей семьи, никого не лечила и не массажировала. Вонг строго следила исключительно за моим здоровьем, очень тактично помогала мне при недугах, готовила отвары при простудных заболеваниях. После её появления от моего радикулита остались одни воспоминания, как и от головных болей.

Надо ли упоминать, что наутро я проснулся помолодевшим лет на десять, с ясными мыслями, огромными планами и желанием бегать, прыгать, кричать от избытка энергии. Впервые за все дни плаванья, я не отказал себе в удовольствии сделать гимнастику тайцзицюань, все сто восемь движений, на лужайке перед шатром. Привычные к такому зрелищу стрелки улыбались при виде удивлённых аннамцев, для которых до сих пор единоборства были страшно закрытыми дисциплинами, упрятанными внутри семейных кланов. Было бы, что прятать, как говорится. Эти тайны через полтора века создадут ореол исключительности восточных единоборств, хотя, за годы проживания на Дальнем Востоке, я так и не встретил мастера, сопоставимого со мной в уровне рукопашного боя. Двух донских казаков, прибившимся к нам после разгрома пугачёвцев, я не считаю. Те, действительно, дали мне очень много, в части новых приёмов и самой рукопашной схватки. Сейчас эти казаки преподавали своё умение армейским офицерам и службе безопасности Беловодья.

Второй день общения с Нгуеном Хэ прошёл свободнее и продуктивней, мы подписали договор о дружбе и военном союзе. Там, кроме поставок оружия по оптовым "корейским" ценам и обучения беловодскими советниками аннамских солдат и офицеров, предусматривалась вербовка аннамских добровольцев на службу в Беловодье. Из аннамцев я надеялся создать батальон и, под шумок, навербовать ремесленников, контрактами на пять лет. Кроме того, Нгуен Хэ обязался, в случае войны Беловодья с любой страной, поддержать нас войсками и объявить нашему врагу войну. Аналогичные обязательства брали на себя мы, но, только после окончания гражданской войны в Аннаме. Князь Хэ согласился, что привлечение иностранцев скорее навредит имиджу освободителей Юга. Да и реальных сил у нас не было, я не скрывал, что беловодская армия не превышает пары тысяч человек. Не уточняя, что это количество сильно преувеличено за счёт рабочих, способных стрелять. После заключения договора мы оба обязались подписывать любые международные соглашения с учётом интересов друг друга и, оговаривать это в документах.

Князь Хэ разрешил моим рудознатцам проводить любые изыскания на его территории, обязуясь обеспечить их сопровождение. Беловодские промышленники получили право строить на аннамской территории любые промышленные и добывающие предприятия, в течение трёх первых лет не облагаемые налогами. Мы, в свою очередь, расширили ассортимент поставок оружия, к "Лушам" добавились револьверы и холодное оружие. Миномёты начнём поставлять после обучения расчётов. Больше всего Нгуену Хэ понравилось то, что за поставки оружия мы не просили звонкую монету, а соглашались (хотя я изначально планировал такое "согласие") принимать плату слитками меди, свинца, цинка, олова и других металлов, рисом, пряностями. Также я "согласился" пять процентов стоимости брать произведениями искусства — картинами, статуями, древними свитками. Этого добра в стране, второе десятилетие раздираемой гражданской войной, хватало по бросовым ценам.

К вечеру, уже собираясь проститься, я поинтересовался у союзника, как он отнесётся к тому, что мы захватим Кампот? Крупный торговый порт в Юго-Восточной Азии весьма пригодится, по моим прикидкам, для защиты от нападения с моря хватит трёх гаубичных батарей. Понятливость кампотского градоначальника меня впечатлила, понравилось, как ни странно, миролюбие жителей города, спокойно перенесших разгром городской стражи, их богатство, естественно. Как я помнил из обрывков истории будущего, особых конфликтов из-за Камбоджи у англичан и французов не возникало. Порт находится в стороне от основных маршрутов Ост-Индской кампании, это нас вполне устраивает. Беловодье долго будет нуждаться в сахарном тростнике, рисе, хлопке и других сельскохозяйственных товарах. Там, глядишь, наладим поставки каучука из Камбоджи, тогда база станет стратегически важной. Другой вопрос, что силы для захвата Кампота появятся не раньше, чем через пару лет, так надо заранее убрать все подводные камни, подготовиться политически и экономически к этому. Когда это удастся сделать выгодней, как не во время гражданской войны в Камбодже?

Поражённый моей наглостью и самоуверенностью, Нгуен Хэ едва не рассмеялся, но, видимо, вспомнил результаты моей недавней поездки в соседнюю страну. Ответ он отложил на следующий день, хотя было понятно, что согласится. В военном лагере аннамцев мы пробыли неделю, провели показательные стрельбы по мишеням из помповых ружей. На них князь Хэ и его полководцы наглядно убедились, как за считанные секунды один взвод способен уничтожить полутысячный отряд противника. Мишени, которые аннамцы расставляли на поляне целый час, были изрешечены за пять минут. Тут же зрители увидели, как пуля пробивает офицерский доспех с расстояния полсотни метров. Одним словом, показательные выступления прошли успешно.

Покидали лагерь мы в сопровождении двухсот отобранных для обучения в Беловодье солдат и офицеров, посольство князь обещал выслать позднее. Хотя впереди были пять дней пути по влажным джунглям, великолепное настроение не покидало меня. Удалось закрепиться, показать наши возможности, приобрести мощного союзника. Маячивший два года призрак морской блокады отступал, впереди несколько лет мирной жизни и огромные перспективы для технического развития. Нужно только работать, работать и работать, а это мы умеем.