Дэниел откинулся на подушки и прикрыл глаза - создавалось ощущение, что в них насыпали песка, поэтому было немного больно смотреть. Но вытаскивать линзы он не решился, потому что, во-первых, не хотел оказаться в незнакомом месте беспомощным слепым котенком, а во-вторых, он знал, что неприятные ощущения могли быть вызваны простым смещением линз. Брюнет слегка потер веки, чувствуя, что глазам становится легче.

Гермиона тем временем вытащила из кармана джинсов какую-то крошечную вещь и нацелила на нее волшебную палочку.

- Фините Инкантатем, - прошептала девушка, и на ее ладони оказалась небольшая плоская фляжка, которая была отделана украшенной иероглифами крокодиловой кожей и бронзовыми пластинами по бокам.

- Вас только за смертью посылать, мисс Грейнджер, - буркнул Снейп, забирая фляжку из рук девушки.

Гермиона сердито насупилась, но не стала ничего отвечать, наблюдая за тем, как профессор осторожно отвинтил крышку, понюхал, а потом слегка наклонил фляжку и вылил каплю ее содержимого на ладонь. Жидкость, снова напомнившая девушке кофе с молоком, на короткий миг замерла, а потом впиталась в кожу, оставляя после себя лишь слегка искрящийся след, который также исчез через несколько секунд.

- Все верно, это именно оно, - со странной хрипотцой в голосе прошептал Снейп, закрывая фляжку. - Принимать…

- Два раза в неделю, я знаю, - прервала его Гермиона.

Профессор поджал губы, но не ответил, а лишь кивнул, подтверждая правильность слов девушки. Драко с удивлением отметил, что никогда раньше не видел, чтобы декан Слизерина позволял кому-то перебивать себя, а уж тем более гриффиндорской выскочке.

- Не забывайте давать это мистеру Блэку, мисс Грейнджер, - хмуро закончил Снейп.

Услышав свое имя, Дэниел открыл глаза. Моргнув пару раз для проверки, он с удовлетворением ощутил, что резь в глазах уменьшилась. Зато появилась чудовищная жажда.

- Можно попросить воды? - хрипло сказал он, глядя на Драко, безошибочно определив в нем хозяина дома.

- Для гостей - все, что угодно, - обворожительно улыбнулся ему Малфой и небрежно бросил в пространство: - Тирни, стакан апельсинового сока.

Через несколько секунд в дверях появился домовой эльф с небольшим подносом в руках, на котором стоял стакан с жидкостью неестественно алого цвета.

- Малфой, - яростно зашипела Гермиона, - апельсиновый сок желтого цвета! Что ты ему пытаешься подсунуть?

Домовой эльф присел от страха, весь как будто сжался в ожидании гнева хозяина и неизбежного пинка, которым все Малфои награждали слуг за малейшую провинность.

Однако Драко с невозмутимым видом взял стакан с подноса и повернулся к Дэниелу.

- Грейнджер, не устраивай истерик, - он кинул на девушку надменный взгляд. - Ты никогда не слышала о красных апельсинах? Между прочим, они обладают большим спектром полезных свойств, чем обычные желтые. Могу я не уточнять, что красные апельсины - редкость?

Дэниел одним глотком выпил почти половину стакана сока и слегка улыбнулся. Его забавляла манера блондина презрительно кривить губы и высокомерно смотреть на девушку. Однако Блэк чувствовал, что где-то в глубине под маской надменного аристократа скрывается что-то совершенно другое. Правда, откуда у него появилось такое ощущение, он объяснить не мог.

Когда Дэниел очнулся и обнаружил себя в каком-то непонятном месте, а рядом были неизвестные ему люди, которые, судя по их поведению, были с ним знакомы, он растерялся. Превозмогая боль, которая словно перекатывалась волнами по всему телу, Блэк лихорадочно пытался понять, почему ему задают странные вопросы, почему на него пристально смотрят две пары таких разных глаз, но с совершенно одинаковым беспокойством в них. В конце концов ситуация немного прояснилась - он частично потерял память.

Дэниелу было очень странно осознавать, что он не мог вспомнить своих родителей, своего детства, школы, друзей… Почти вся его жизнь была скрыта от него непроницаемой тьмой. Воспоминания начинались с того дня, когда он пришел в гараж с отчаянной надеждой заработать себе хотя бы кусок хлеба. Каким образом Блэк оказался в таком бедственном положении, он не имел ни малейшего понятия, он словно возник из ниоткуда. Как будто появился на этом свете не двадцать три, а всего пять лет назад.