Во время прошлых пребываний землянина на родине сюзеренши тут чрезмерной жёсткости властей не наблюдалось. Однако, чем хуже идут дела в королевстве, тем больше недовольных и, как следствие, всё нарастающее озлобление короны.

— Ты откуда такой красивый, — хохотнул вышибала на входе в трактир, оглядев вывалявшегося в грязи — обе коленки штанов и правый рукав рубахи — пахнувшего дешёвым спиртным молодого парня.

— Оттуда, — изображая пьяного, попаданец качнулся и икнул, — Пройти дашь?

— Если деньги есть, то проходи, — ещё больше развеселился охранник, — Только лучше немного подожди. Слышишь, как веселятся? Не успеешь войти, тут же огребёшь.

Метод тушения пожара путём ожидания, когда всё к чертям выгорит, был достаточно распространён, и это касалось пожара не только в прямом смысле этого слова. Не только стоявший снаружи трактира вышибала не торопился разнимать дерущихся, но и находившийся в зале охранник вышел на воздух к приятелю.

— Уже заканчивают, — сообщил он в ответ на вопросительный взгляд товарища, — Морячки побеждают. Правда, не знаю, как они завтра к реке вернутся к своему корыту. Двое совсем плохи. А это что за чучело? — кивнул он на шатающегося опустив голову графа Приарского, советника принцессы Ливорского дома, инкогнито.

— Клиент. Что, не видишь? — первый вышибала сошел со ступеньки из-под крыльца на землю под моросящий дождик и взял Игоря за плечо, — Слышь, паря? Можешь входить. Битва заканчивается. Фу, ну от тебя и несёт. Ты, случаем, не в «Весёлой вдовушке» был?

— Угу, — согласился Егоров, порылся в единственном кармане штанов и извлёк оттуда двухталовый медяк, — Спасибо, друг.

— Иди уж, друг, — презрительно скривился охранник, но монету взять не побрезговал.

В зале, освещаемом теми жуткими сальными плошками, от которых Игорь уже отвык в цивилизованном Гирфеле — там даже в портовых кабаках теперь использовались спиртовые, а в последнее время масляные и керосиновые лампы приарских артелей — практически не было свободных мест. Даже на полу кто-то лежал, впрочем, попаданец сразу понял, что это представители выигравшей или проигравшей сторон, которых товарищи ещё не успели поднять.

Посетители смеялись, обсуждая только что завершившееся побоище, кроме тех клиентов, кто уже не мог говорить от перебора в выпивке.

— Место ищешь? — спросила Егорова шедшая из глубины зала со стопкой грязной посуды служанка, — Помочь? — она с интересом осмотрела нового посетителя.

Рабыня явно увидела в подпитом госте клиента не только для трактира, но и для себя лично. Слишком уж характерный взгляд у неё был, не ошибёшься.

— Да и помоги, — махнул рукой землянин, — И вот что, где у тебя хозяин?

— Хозяйка уже спать ушла. А что ты хотел? Переночевать?

— Да, только мне что-нибудь подешевле. Совсем без денег почти остался, — грустно вздохнул граф Приарский, вызвав на лице разносчицы мимолётную презрительную гримасу, означавшую, что служанка потеряла к гостю всякий интерес.

Всё же за стол она его пристроила, к проигравшей драку компании подмастерий-кожевников, от которых невыносимо шибало в нос мочой, даже горечь сальных светильников перебивало.

Когда-то Игорь читал, что в античности и средневековье для выделки кож использовались испражнения, но лично в этом убедился только тут. У него в Приаре имелся район, где было организовано такое производство. Егоров один раз туда заехал, и больше там не появлялся. Есть городские власти, на них граф и полагался в вопросе контроля той части города.

Кожевники, молодые парни Егоровского возраста, не только дурно пахли, но и сквернословили. Проиграв драку матросам-речникам, они оплатили разбитую посуду и выставили мировую — три кувшина вина. Понятно, что ничто из этого не вызывало у шестёрки парней радости.

— Эй, а ты здесь чего один? — толкнул попаданца локтем верзила со свежеподбитым глазом и опухшим ухом, — Вина за знакомство не хочешь нам всем заказать?