— Только потому, что я уже знаю!

— Я и так собиралась тебе сказать.

Она не знала, правду она говорит или нет.

Он задавался тем же вопросом.

— Ты понимаешь, что я могу приказать убить тебя в любую минуту? — спросил он.

Значит, сам он убивать ее не собирается. Но это вовсе не исключает возможности, что он везет ее в миленькое местечко в Коннектикуте, где парочка веселых мордоворотов давно уже ждет с веревками и бензиновыми пилами в руках.

— Не думаю, что ты это сделаешь, — сказала она.

— В любую минуту! — повторил он и, сняв правую руку с руля, щелкнул пальцами. Он до сих пор ни разу не взглянул на нее, только на дорогу. — Осведомительница! Стукачка! Ты знаешь, как мы поступаем со стукачами?

Потом он надолго замолчал, прикидывая, где можно свернуть с Брукнер-шоссе на какую-нибудь боковую улочку. Минуты через три он отыскал нужный поворот, проехал мимо дизельной заправочной станции и вскоре оказался на залитой солнцем улочке, по обеим сторонам которой тянулись хилые деревца и чистенькие белые домишки. В конце улицы виднелся незастроенный участок, обнесенный забором с пропущенной поверху колючей проволокой. За забором высилась груда ржавых и битых машин. Вокруг не было ни души. Эндрю подъехал к забору и выключил двигатель. На улице царила тишина, нарушаемая только гулом машин, доносившимся с шоссе. Наконец он повернулся к ней.

— На тебе есть «жучки»? — спросил он.

— Нет.

Она до сих пор не сняла темные очки. Он не мог видеть ее глаз.

— Сними очки, — приказал он.

Она повиновалась. Открыла сумочку и положила очки в футляр.

— Посмотри на меня, — приказал он.

Она повернулась к нему.

— Ответь еще раз. На тебе есть «жучки»?

— Нет, Эндрю.

— Расстегни блузку.

Она без колебаний расстегнула пуговицы на блузке. Он засунул руку ей за лифчик, провел пальцами вокруг грудей, ощупал живот, бока, ягодицы, бедра и лобок. Это были не те руки, что еще недавно ласкали ее.