Крошки марихуаны так и норовили разлететься по всей кровати.

— Ой, зря мы это делаем, — сказала Молли.

— А по-моему, вовсе нет, — твердо ответила Вайнона. — Не трусь, Мол.

— Откуда ты знаешь, что она не испортилась? Как долго она лежала в шкафу?

— Она не портится, — успокоила ее Вайнона. — Наоборот, с годами становится даже лучше.

— Откуда ты знаешь?

— Это общеизвестно. Кроме того, она вовсе не старая. Макс курит ее всякий раз, как приезжает домой.

— А разве во всем доме не пахнет? — испугалась Молли.

— Он открывает окно. Ну, вот. — Вайнона гордо продемонстрировала подруге нескладную, тем не менее вполне пригодную к употреблению козью ножку.

— А если придет эта, как ее?

— Толстая Генриетта? Не придет. Она никогда сюда не приходит. Она считает, что моя мать платит ей за то, что она смотрит у нас телевизор.

Вайнона принялась сворачивать второй косяк. Молли внимательно следила за ней.

— Как ты думаешь, как мне следует поступить? — спросила она.

— Закури и заткнись.

— Я имею в виду Францию.

— Они сказали, что поездка точно не состоится?

— Да. Он говорит, что у него слишком много работы, а мама садится за диссертацию сразу после окончания учебного года.

— То есть когда?

— Десятого. Как и у нас. Я им говорю: мы же планировали, что обе наши семьи окажутся в Париже в одно и то же время, потому что вы едете на Ривьеру в июле, как раз тогда, когда мы собирались в Сен-Жан, и мы с тобой так радовались, что вместе окажемся в Париже...

— Да, — подтвердила Вайнона, сосредоточенно склонившись над непослушным косячком.