— Дурак, это такая честь, пей давай, — прошипела видевшая всё это Рагырда, — это же напиток богов, — амброзия. Про болезни забудешь, да и от части ядов спасёт.

Я подвигал бровями, глубокомысленно вглядываясь в пузырящуюся жидкость янтарного цвета. Если понтийка не врала, напиток был весьма полезным.

Выдохнул, раскрутил амброзию в кружке против часовой стрелки, а затем влил в себя всё залпом.

— Дурак, глоток, глоток надо было сделать! — заполошно вскрикнула женщина, а затем замерла, и даже, казалось, перестала дышать, во все глаза глядя на меня.

Воин тоже замер, смотря с интересом, а для меня время, казалось, замерло. Как когда сильно ударишься мизинцем об ножку стола. Ты ещё не почувствовал боль, но уже понимаешь, что будет дальше.

А потом меня словно приложило по голове кувалдой. Ноги стали ватными, в глазах всё поплыло. Я упал на колени, упираясь руками в пол, но тот вдруг перестал быть горизонтальным, наклоняясь всё сильнее. Рухнув плашмя, я вцепился пальцами в швы между плитами мрамора, буквально повиснув на них, когда пол встал вертикально.

Я уж было решил, что на этом всё, но затем, с холодком прошедшим по спине, понял, что тот поворачивается всё дальше, плавно становясь потолком.

Мои ноги оторвались от поверхности, повисая в воздухе, и вскоре я уже как сосиска болтался, только чудом ещё за что-то цепляясь.

Тут подошла Рагырда, почему-то вверх ногами, шагая по потолку, посмотрела участливо в глаза и спросила:

— Ты живой?

— Пока да, — просипел я, — сделай только пожалуйста так, чтобы пол обратно с потолка опустился, а то я долго так провисеть не смогу.

— Вольдемар, ты не висишь, ты стоишь на руках.

Она посмотрела на них и добавила:

— Вернее на кончиках пальцев.

Не успел удивиться, как в мозгу взорвалась петарда, полная цветных брызг и я на секунду отключился. А когда вновь пришел в сознание, то обнаружил себя лежащим на полу.

Поискал симптомы остаточного опьянения божественным пойлом, но в теле была только приятная легкость и голова была кристально ясной, словно и не таращило меня перед этим так, что пол с потолком поменялись местами.

Поднявшись с пола, глубоко вдохнул и улыбнулся, внутри чувствовалась какая-то сверхестественная бодрость, способность свернуть горы, почти буквально.

— Ты выпил полную кружку амброзии и до сих пор жив, — выдохнула Рагырда, с восхищением и толикой ужаса глядя на меня, — да кто ты, мрак тебя побери, такой⁈

— Я, — паладин! — ответил ей гордо, — святой воин поклявшийся во славу своего бога вершить справедливость.

Но всё-таки, это было не совсем то, что я хотел. Богатырское здоровье, невосприимчивость к болезням и устойчивость к ядам были хороши, но мне нужно было больше.