Облегченно вздохнув, я тихо закрыла за собой дверь и вернулась к кровати.
Я не из тех, кто верит в привидения или страшные истории, поэтому не понимала, почему сейчас чувствую себя так напряженно. Это был просто этот дом. От него исходила странная аура, которую я не могла объяснить.
Подойдя к окну, я отдернула огромные черные шторы, открывая темноту снаружи. Единственным освещением было сияние желтеющей луны.
Слегка приоткрыв окно, я приветствовала легкий порыв воздуха, ударивший мне в лицо. Я закрыла глаза, глубоко дыша.
Внезапно краем глаза я уловила движение внизу, в тени.
Вглядевшись в лесную чащу, подступавшую к дому, я увидела фигуру мужчины.
Он не шел большими шагами, как Эзра, который нес меня к дому, но он несомненно старался двигаться быстро.
На нем было толстое черное пальто с большим капюшоном, но даже в закрытом виде было очевидно, что этот человек более округлый, чем Эзра. Да и телосложение не совсем такое.
Я не могла разглядеть его лица, но одна вещь, которая поразила меня, одна вещь, которую я смогла разглядеть, хотя большая часть его тела была окутана тьмой, — были его руки. Его старые руки были разрисованы чем-то, похожим на кровь.
Из моего горла вырвался вздох, и я подумала, не спуститься ли посмотреть, не ранен ли он. Только когда его голова дернулась вверх, я увидела эти пронзительные глаза, уставившиеся прямо на меня.
Я быстро отпрыгнула назад, отпустив занавеску, прикрывавшую меня. Мое сердце бешено колотилось, я вернулась к кровати, забралась в нее и натянула простыни повыше, плотно обернув их вокруг своего тела.
Закрыв глаза, я заставила свой разум переместиться в другое место, молясь, чтобы сон поскорее забрал меня, но я не могла стереть воспоминания о своем кошмаре, и не могла стереть видение рук, окрашенных кровью.
Золотое мерцание утреннего солнечного света пробивалось сквозь занавески, заставляя танцующие пылинки светиться, как крошечные звездочки.
Вчера Эзра заверил меня, что сообщит своей матери, что я сегодня не выйду на работу, поэтому часть меня чувствовала, что мне следует отдохнуть, но после вчерашней встречи с ним и кошмара, от которого у меня участилось сердцебиение, а также мужчины, которого я видела из окна, я чувствовала себя как никогда взволнованной.
Взглянув в зеркало, я увидела светлые корни, появившиеся в волосах, где не хватало черной краски, которой я пользовалась.
Мой золотой пирсинг в носу и губе сверкнул, когда на нем отразился свет от большой люстры-водопада, свисающей с потолка. Это было новое начало, и оно потребовало нового образа.
Войдя в ванную и задвинув засов, я принялась смывать краску для волос, скрывавшую мои шоколадно-каштановые от природы локоны.
После нескольких раз смывания краска удалилась довольно легко, и как только все было готово, я приступила к удалению пирсинга.
Я так давно не была натуральной брюнеткой, что, когда в очередной раз посмотрела в зеркало, мне показалось, что на меня смотрит совершенно другой человек.
Схватив черный свитер и черные джинсы, я расчесала волосы, нанесла немного блеска для губ и аккуратно надела свои старые, потрепанные угги — единственное, что я смогла найти, в чем мне сейчас было удобно.