— Но вы обязательно что-нибудь придумаете, монсеньор, — уверенно заявила Аме.

Проговорив это, девушка отвернулась от герцога и занялась осмотром своей одежды. Гостиная и спальня, в отведенных для герцога Мелинкортского покоях, выходили окнами на озеро, стены замка с этой стороны опускались в этот водоем, так что не было ни малейшего уступа, куда можно было бы поставить ногу. Непосредственно к гостиной примыкала маленькая комнатка, в которой, как поняла Аме, ей и предстояло провести ночь.

В комнатке было окошко, выходящее в сад, но оно было забрано решеткой, которую, судя по всему, вставили недавно, и прутья ее были такими же толстыми, как на тюремной решетке. Таким образом, все, вместе взятое, не оставляло ни малейшей надежды на побег.

— Да, он совсем не глуп, — отрывисто проговорил герцог, когда девушка указала ему на решетку. — Насколько я могу судить, мы не первые узники здешнего замка, кого наш хозяин содержит в этих комнатах, да, думаю, и не последние.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила Аме.

— Конечно, я не мог бы поклясться в том, что все понял, — проговорил герцог, — но у меня такое ощущение, что этот весьма влиятельный, но крайне безрассудный человек замышляет нечто гораздо большее и серьезное, чем отмщение слабой женщине.

— Бедная королева! — тихо проговорила Аме. — И почему кто-то может ненавидеть ее?

— Вы обязательно должны задать мне этот же вопрос после того, как мы доберемся до столицы, — ответил герцог Мелинкортский. — Смею уверить вас, мы там в конце концов окажемся, можете в этом не сомневаться.

Говоря это, его светлость направился в гостиную, оставив девушку одну в ее маленькой, бедно обставленной спаленке с зарешеченным окном. Аме, не произнося ни слова, следила за герцогом, а оставшись одна, поднесла руки к лицу. Здесь или в Париже, думала она про себя, какая разница для нее, где находиться, пока она будет рядом с ним, с этим удивительным человеком, которого она встретила прошлой ночью, но который тем не менее сейчас заполнял уже всю ее жизнь?

Грозила ли им какая-нибудь опасность? Этого девушка не знала. Эта ситуация, в которой она оказалась волей сложившихся обстоятельств, была почти за пределами ее понимания жизни. Люди, произнося ласковые слова, способны на ужасные поступки, уста улыбаются, а глаза таят жестокость и яд — все это были те вещи, которые она не могла понять. Поэтому ужас и беспомощность овладели ею, девушка чувствовала, что приносит одни неприятности человеку, которому хотела бы только помочь. Но даже и тогда, когда ее охватывал страх, когда Аме чувствовала дрожь при воспоминании о герцоге де Шартре, который сейчас ожидал их появления там, внизу, девушка была уверена в том, что теперь она не так беспомощна, как решила поначалу, поддавшись испугу.

Живя в монастыре, оказавшись волею случая на поду кареты герцога Мелинкортского или в этом удивительном замке, который принадлежит одному из самых богатых и, вероятно, самому опасному человеку во всей Франции, отношение к жизненным ценностям для нее оставалось неизменным. Девушка всегда знала, где правда, а где ложь — это было одним из самых ценных открытий, постигнутых Аме в монастыре; она всегда знала, кому из окружающих людей можно доверять, и была твердо уверена в том, что инстинкт никогда не подведет ее при решении этих вопросов.

Она поняла, как казалось ей сейчас, с кем имеет дело, как только почувствовала, что кто-то сдернул с нее меховой плед и, заглянув ей в лицо, усадил на сиденье рядом с собой. Свет от фонаря осветил его лицо, и девушка в то же мгновение подумала о том, как показалось ей сейчас, что его облик навек останется в ее сердце — правильные черты лица, жесткая складка возле губ, открытый взгляд внимательных глаз — все это запечатлелось в ее памяти.

В герцоге чувствовалось внутреннее напряжение, настороженность человека, озадаченного вдруг открывшимися неожиданными обстоятельствами, и все-таки девушка не боялась его; с первого взгляда она поняла, что во всем могла бы довериться этому человеку. Она не смогла бы объяснить этот факт, но внутренний голос подсказывал, что все закончится хорошо.

А после того как Аме поняла, что единственный, кто спасет ее, — герцог Мелинкортский и что он снизошел к ее мольбам и взял Аме под свою защиту, она даже почувствовала что-то привычное во всем происходящем — этот человек больше не был для нее чужим, несмотря на то, что она встретилась с ним недавно и при странных обстоятельствах. Герцог казался девушке кем-то, кто всегда являлся ей в снах или, может быть, жил все время в ее сердце. Теперь он уже был частью ее жизни.

Аме медленно опустилась на колени у своей кровати.

Она закрыла лицо руками и начала молиться, как ее учили монахини, но с сердцем, наполненным радостью, что было недопустимо.

Она все еще молилась и не заметила, когда спустя несколько минут в ее комнату вошел герцог. Он некоторое время молчаливо наблюдал за Аме с порога, прежде чем заговорить. Наконец обратился к ней:

— Аме, нам пора спускаться вниз.

Девушка поднялась с колен и отняла руки от лица.

От прижатых пальцев на щеках выступили пятна, в глазах было сияние, которого прежде герцог не видел.