— Если делать больше нечего, живем по расписанию. К тому же остальные уже на пляже. Можем и там поговорить не хуже, чем дома. Пусть кто хочет поваляется на песочке и поплещется, пока мы будем обсуждать убийства и проблему бессмертия.

— Весьма практично, — заметил Дойл.

Я кивнула.

— Заглянем по пути на пляж в «Фаэль», чайный магазин.

— Он не по пути, — сказал Дойл.

— Верно. Но если мы там шепнем пару слов для фей-крошек, они быстро разлетятся по округе.

— Можно поговорить с Джильдой, феей — крестной матерью всего Лос-Анджелеса, — предложил Холод.

— Нет. Она может никому не передать, а потом сказать, что я никого не предупредила из высокомерия.

— Ты думаешь, она настолько тебя ненавидит, что ей не жаль своих сородичей? — удивился Холод.

— Она правила в Лос-Анджелесе нашей диаспорой. Малые фейри приходили к ней на суд улаживать свои споры. А теперь они идут ко мне.

— Ну, не все.

— Хватает, чтобы она думала, будто я отбираю ее бизнес.

— Нам ее бизнес даром не нужен, — сказал Дойл.

— Она была когда-то человеком, Дойл, и потому очень подозрительна.

— Сила у нее не человеческая, — поморщился Холод.

Я посмотрела на него внимательней:

— Тебе она не нравится?

— А тебе?

Я пожала плечами:

— Мне тоже.