Я вслух посмеялась над виршами Мириам, решив, что больше смахивает на стишки об ожидании появления на пороге Фелисити с запеканкой, а не о возвращении домой Люси.
А вот мои чувства к Джонатану были чуточку сложнее. Меня не впечатлила его попытка подружиться со мной, явно входящая в более обширный план подружиться с Богом, хотя бы до той поры, когда удастся выклянчить у Него работу. И все же получить письмо по авиапочте в толстом, усеянном марками конверте всегда волнительно. Невозможно не испытывать хотя бы чуточку благодарности к автору. Но я сунула письмо в ящик стола, решив покамест ничего по его поводу не предпринимать. Извлеку его снова через пару месяцев и уж тогда решу, посылать ли рождественскую открытку или нет. Интересно, дал ли Джонатан мой адрес Мириам. Надеюсь, что нет. Я не желала ей зла и уповала, что артрит не слишком болезнен, но вовсе не намеревалась отправиться повидаться с ней. И новые стихотворения мне ни к чему.
Я вернулась к работе. Мне дали трудный перевод, отпустив на него сроку три недели — комплект пространных руководств по производству нового вида электрических инвалидных кресел, а я в этих схемах ни ухом ни рылом. Обычно я не против длинных и нудных переводов, но этот допек меня до печенок. Он был написан на скверном японском, и мне приходилось день-деньской изучать конструирование инвалидных кресел, только чтобы понять суть инструкций. Я даже изготовила модельку инвалидного кресла из бумажных стаканчиков, старой открытки ко дню рождения и пары зубочисток. Кондиционер то и дело сдувал ее на пол, пока я не смяла ее и не выкинула. Три недели я каждый день пахала с раннего утра до той поры, пока не пора было бежать на последний поезд до дома.
Ни Лили, ни Тэйдзи я в эти недели не видела. Мне хотелось увидеть Тэйдзи, но когда я не работала, то спала. Было попросту некогда. Однако он не выходил у меня из головы, и пока я корпела над переводом, я считала дни, оставшиеся до встречи с ним. Кроме Нацуко, я ни с кем и не разговаривала. Она тоже была занята, но обедали мы вместе, обмениваясь жалобами на словари и скверно вычерченные схемы.
Однажды за обедом посреди всего этого Нацуко предложила наскоро прогуляться.
— Хочу показать тебе кое-что, — пояснила она.
Это одно из моих любимых предложений. Не страшно, если кое-что окажется ничем или чем-то скверным. Одних лишь этих слов довольно, чтобы вызвать у меня упоительное чувство, словно свет в зале начинает угасать, предвещая трепет восторга.