— Считайте, что я уже там, — лекарь снова поклонился.

— Сегодня мы ужинаем у меня в покоях, Лорис.

Ее улыбка не допускала двух толкований. Когда дверь за королевой закрылась, мужчины переглянулись и одновременно прочистили горло. Потом Лорис взял свой бокал и сделал большой глоток.

— Мне надо обсудить с тобой одну небольшую проблему. Ты ездил по деревням, занимался своими делами и, скорее всего, не знаешь, что случилось.

Меркуд вопросительно поднял брови.

— Тебя что-то беспокоит, Лорис?

— Это как камень на сердце, — отозвался король, почесав Дрейка за ушами. Пес зазорчал и перекатился на бок. Лекарь ждал, но Лорис больше не произнес ни слова. Странно.

— Рассказывай. Уверен, я смогу помочь.

Король отвел глаза и заговорил очень тихо, с осторожностью подбирая слова. Еще недавно он был весел, а теперь от веселья не осталось и следа.

— Меркуд, никто не станет спорить, что я всем сердцем люблю Найрию. У нас нет детей, и это моя боль, но моих чувств к ней это не меняет. Хотя… мы очень хотим наследника.

В голове лекаря предупреждающе звякнул колокольчик, но старик не спешил. Тишину нарушал лязг мечей и возгласы, которые долетали со двора. Лорис поставил на столик свой великолепный бокал и наконец-то посмотрел на Меркуда.

— Есть одна женщина… Думаю, сейчас она живет в Уиттене. В конце прошлой зимы мы с Кайрусом ездили туда на охоту, и с нами было еще несколько человек. В погребах замка стало совсем пусто. Ну, ты же меня знаешь — я никогда не откажусь поохотиться. Может, ты помнишь ту поездку? Когда Найрия… э-э-э… была не совсем здорова?

Меркуд кивнул и задержал дыхание.

— В последнюю ночь мы выбрали неудачное место для лагеря — нам повезло, что ночь выдалась теплой. Нас было шестеро, четверо напились так, что уснули прямо у костра, мы завернули их в одеяла и оставили лежать. Сначала Дрейк и остальные псы ее услышали, потом и мы с Кайрусом. И тут она вышла из леса, еле держась на ногах. Она так бежала, что вся запыхалась, а глаза у нее были круглыми от ужаса, и она даже не могла произнести ни слова.

Лекарь сплел пальцы в замок и сжал так сильно, что суставы побелели. Лорис снова отвел глаза и смотрел на пламя свечи, словно оно рисовало ему события той ночи.

— Она не знала, кто мы такие. И мы не стали ей рассказывать. Как я понял, какие-то бродяги выкрали ее с фермы в трех милях от нашего лагеря. И хотели над ней надругаться в этом она не сомневалась — но по дороге перепились, и только благодаря этому бедной девочке удалось сбежать. Окрестные леса ей были хорошо знакомы, поэтому она и побежала напрямик, через самую чащу.

Король допил вино и с отсутствующим видом смахнул несколько капель с бороды.

— Она была вся исцарапана, в синяках, но смелости ей оыло не занимать. Кайрус отдал ей свою одежду, а я нашел немного целебной мази. Девушка пришла в себя — насколько я помню, даже смогла съесть тарелку жаркого. Славная она была девушка. А отец у нее был настоящим зверем, он постоянно избивал ее и ни во что не ставил, — Лорис встал, подошел к окну и стал смотреть на воинов, которые упражнялись с мечами во дворе.

— У меня и в мыслях такого не было! — выпалил он, внезапно обернувшись. — Мы две недели ездили по лесам, ночевали где придется. Да, у меня был выбор… Мы устали и уже хотели поскорее вернуться в Тал. Я предложил девушке свой шатер, а сам лег снаружи. Она разбудила меня за несколько часов до рассвета и позвала внутрь… Клянусь, Меркуд, я решил, что ее снова что-то напугало. Я даже толком не проснулся. И вот, когда я вошел… она лежала под одеялом совершенно обнаженная. Она предлагала мне себя. Она просила у меня всего одну ночь любви — единственную в ее жизни, в которой не было ничего, кроме отчаяния. Она говорила, что отец не поверит ни одному ее слову и изобьет ее за то, что ее долго не было дома…

Лорис печально улыбнулся.