Остальные выражают согласие.
Семен поднимается и после вступления, в котором говорится о великом служении людей, их миссии, предназначении, а также о глубине и непостижимости замыслов творца, заводит старую песню — излагает свои соображения по переустройству жизни. В заключение он делает мрачный прогноз, в котором, путая циклон с антициклоном, доказывает, что хорошая погода обязательно должна смениться плохой (а чем же еще?!), и если не будет нового землетрясения, то ураган состоится непременно. И так далее. Переборщить он не боялся, поскольку полагал, что если все будет нормально, то о его пророчествах никто не вспомнит, а вот если…
Что ж, будущее показало, что самозваный пророк оказался прав. Только это не доставило ему ни малейшей радости.
Шаман и вождь лоуринов, как всегда, уходили последними. Семен дождался, когда они останутся втроем.
— Это значит, что им разонравилась новая магия, — с усмешкой ответил вождь на его вопрос и пожал плечами: — Что в этом такого? Сначала понравилась, потом разонравилась — дело житейское.
— Хорошо сваренное мясо не может разонравиться — достаточно один раз попробовать, — промямлил Семен. — Тогда что же? Неужели… Неужели Ветка с каждым из них?! Даже с… Со всеми — как… как…
— Что-то я не понимаю, Семхон, из-за чего ты переживаешь? Правда, по вашей новой «магии» женщина может и отказать мужчине, но зачем ей это делать? И потом, кто же до нее сейчас решится дотронуться, кроме… тебя. Надо, конечно, наказать тебя за это, но пока есть дела поважнее.
— Это для меня новость, — признался Семен. — Я же честно стараюсь не нарушать никаких правил. Если, конечно, о них знаю… Объясните, а?
Лицо шамана собралось морщинами улыбки:
— Ты что, слепой, Семхон? Как ты сумел не заметить, что твоя женщина уже две луны носит на шее заячий хвост?
— Ну, носит… И что?
— Он действительно не понимает, — посмотрел шаман на вождя. — Наверное, Художник что-то перемудрил с его посвящением — это же низший уровень!
— С ним все время так, — вздохнул вождь. — То он мудрец, то ребенок. Совсем в голове все перепуталось.
— Я с этим и не спорю, — смиренно принял упрек Семен. — Лучше объясните, пока я новых глупостей не наделал: что за знак такой? Что он означает?
— Всего лишь, что женщина беременна.
— Та-ак… — начал что-то понимать Семен. — А если она беременна…
— Разумеется, мужчина не должен прикасаться к ней, не должен входить в нее. Как ты умудрился до сих пор не узнать этого?!
— Я еще и не такое могу умудриться, — вздохнул Семен.
С души его словно камень свалился. Мысли побежали быстро и ровно: «Все логично и правильно: племена заинтересованы в увеличении или, по крайней мере, поддержании своей численности. А для этого бабы должны рожать и рожать, поскольку детская смертность высока. А чтобы они рожали, надо их… или в них… Ну, а если женщина уже беременна, так зачем же на нее тратить мужские силы? Мало ли, что тебе или ей хочется, займись другими — на пользу роду и племени».
— Ладно, — покорно склонил он голову, — пусть я дурак и уши у меня холодные. Уж извините недоучку. Но с какого перепугу великие вожди вдруг передумали? То воевать были готовы, резать друг друга, то вдруг подобрели, поумнели, во всем засомневались и отказались, а?