– По отделению герцогства Эрилейского от Муриции. – Он отсалютовал нам обеим бокалом вина, которое принесли специально для него. – Это самая настоящая государственная измена.

– Таковы ваши планы, дон? – Я испуганно охнула. – Вы собираетесь втянуть двух одиноких дам в заговор? И где ваша совесть?

– Простите?

– Вы только что заявили, что собираетесь отколоть герцогство от страны, став моим мужем, – пояснила я. – И сами назвали это государственной изменой. Мы не хотим быть ни в чем таком замешанными.

– Вы что-то путаете, дорогая Эстефания, я ничего такого не говорил.

– Как это не говорили? Тетя подтвердит, что вы только что именно об этом сказали.

– Именно так, ваше сиятельство, – радостно пропела дражайшая родственница, наслаждаясь замешательством гостя. – Более того, при необходимости подтвержу, что именно вы завели разговор об отделении герцогства.

Они с Нагейтом обменялись улыбками. Точнее, оскалами, как две акулы. И пусть родная акула казалась безопасней, не факт, что таковой была. Если бы речь не шла о замужестве, я бы поставила на Нагейта. Он выглядел уверенным в себе и надежным и уж точно не стал бы втягивать меня в политические игры против короля.

Тем временем Нагейт задумчиво подцепил вилочкой какую-то сложную закуску в корзиночке и так аппетитно захрустел, что суп показался еще противнее. А ведь Эстефания привыкла питаться так, как сегодня мы с графиней Хаго, и была убеждена в пользе подобной диеты. Но я не совсем она, поэтому с замиранием сердца провожала каждый кусочек, съедаемый Нагейтом, – тот, не стесняясь, отдавал дань принесенным лакомствам. Наверное, на правах будущего родственника.

– Так когда мы назначаем свадьбу? – невозмутимо поинтересовался он, решив, что съел достаточно.

– Никогда, – отрезала тетя, которой аппетит гостя тоже не пришелся по нраву.

Она встала из-за стола, я последовала ее примеру. Пришлось встать и графу, правда, он не преминул в процессе допить вино из бокала.

– А что скажет прекрасная Эстефания? – усмехнулся он.

Тетя сделала знак молчать, но один вид почти пустых блюд перед гостем разозлил настолько, что меня было уже не остановить.

– Скажет, что приличные женихи приходят хотя бы с букетом и коробочкой конфет, а не для того, чтобы поесть за счет невесты. Такое впечатление, дон, что вас дома не кормят.

– Так некому, прекрасная донья. – Он выразительно вздохнул.

– Так найдите кого-нибудь. Повара или кухарку. Негоже, дон, голодать. От этого в голову забредают неправильные мысли. – Я сладко улыбнулась и пропела: – Хорошего вам вечера, дон. Надеюсь вас в ближайшее время не увидеть.

Тетя вышла, не простившись, и коротко бросила дворецкому, чтобы он проводил гостя. Действительно, вдруг заблудится. Мне бы не хотелось постоянно натыкаться в коридоре на типа, который пристает с вопросом: «Когда наша свадьба?» Это ведь почти «Отдай свое сердце».

Тетя сделала мне знак следовать за ней, и мы чинно прошли в кабинет. Чинно мы выглядели ровно до того момента, когда за нами захлопнулась дверь.

– Фани, что на тебя нашло? – напустилась тетя. – Держи язычок за зубами. Хотя, конечно, обвинить Нагейта в антигосударственных планах было хорошей идеей. Но, увы, Теодоро не поверит.