— А этот… Белый Ферзь… Что он может сделать?

— Он может изменить все. Всю жизнь на Земле, — ответил я. — Он может принести на Землю новый порядок, который в результате станет концом этой Доски.

— Какой порядок?

— Это долго объяснять, — сказал я. — Белые — сторонники порядка, статики, регресса. Это все, что тебе надо знать.

— А вы — сторонники чего?

— Хаоса и развития, — мне начинал надоедать этот разговор.

— То есть войн, катастроф, эпидемий и других напастей, валящихся на человечество? — В его взгляде вспыхнул гнев.

Ого. Агрессия?

— Ты примитивно мыслишь, — сказал я. — Не мы заставляем человечество воевать, не мы насылаем эпидемии, не мы контролируем природу. Человечество — само себе хозяин, оно вольно поступать так, как ему заблагорассудится. Мы лишь следим за тем, чтобы хаос, в котором оно живет, оставался хаосом. Иначе наступил бы регресс. Деградация. Ты понимаешь меня? Полная статика. Если Белые захватят эту Доску, это и произойдет. Они будут контролировать вас, они запретят войны, они запретят загрязнение окружающей среды, они запретят все, что противно их морали и является источниками хаоса.

— Так что же в этом плохого? — недоуменно спросил Олег.

Я потер лоб.

— Ты не понимаешь. Они запретят все это. Не вы решите, что все, хватит воевать, хватит губить природу, хватит классовой несправедливости. Понимаешь теперь? Можешь называть нас силами зла (как тебе угодно), но мы — за свободу выбора, мы хотим, чтобы, развиваясь, человечество самостоятельно дошло до всего. Не пользуясь чужими подсказками. Хаос всегда был, есть и будет источником развития, вся история этого мира — подтверждение моих слов. Мы лишь пассивные наблюдатели. Прошли те времена, когда я, например, мог активно участвовать в историческом процессе, теперь прогресс достиг той точки, когда в дела человечества вмешиваться нецелесообразно.

Олег, кажется, понял. Наконец-то! Силы в нем, может, и много, но ума поменьше, чем у Коли — тот схватывал все на лету, Олегу же приходится все раскладывать по полочкам. Может, когда мы разбудим в нем Силу, он изменится? Поумнеет?

Сейчас он сидел, медленно качая головой.

— А если я откажусь? — спросил он. Я пожал плечами.

— Мы отпустим тебя на все четыре стороны.

— Но если я начну рассказывать о том, что ты мне только что сказал?

— Не начнешь, — спокойно сказал я. — Есть такой трюк, называется «стирание краткосрочной памяти». Я этот трюк люблю.

— Угрожаешь? — насупившись, спросил он.

— Еще нет, — усмехнулся я. — Еще есть трюк, который называется «убийство, выглядящее, как несчастный случай», Этот трюк я не люблю, но могу исполнить.