Его голос звучал тревожно.

– Они хотят задать мне пару вопросов по поводу Амалии Вейсе, – девушка на секунду замолкла. – Подожди, а почему ты подумал, что они ищут тебя?

Джакоб ничего не сказал. Эрна слышала, как муж тяжело выдохнул в трубку.

– Просто предположил.

– Нет, просто так не предполагают! Что, черт побери, происходит?

Джакоб молчал.

– Джакоб? Ты меня слышишь? Джакоб!

В комнату вошел мужчина. Эрна оглянулась.

– Ладно, не могу говорить. Потом позвоню.

Девушка положила трубку, не отрывая взгляда от довольно крупного низкого мужчины. Он был одет в черные штаны и белую рубашку, пуговицы которой были сильно натянуты на животе. Мужчина улыбнулся, представился Эрне детективом Уве Рихтером и, обойдя стол, уселся напротив нее. Рядом с собой детектив положил папку, которую все это время держал в руках. Его лоб был покрыт испариной. Из переднего кармана штанов детектив достал хлопчатобумажный платок. Разложил его и протер крупное лицо. Небрежно скомкав, вернул на место. Маленькие глаза мужчины смотрели то на папку, то на Эрну. Он почесал свой второй подбородок, сложил руки в замок и начал говорить:

– Надеюсь, вам объяснили, для чего я позвал вас?

– Да, это касается пропавшей девушки, – ответила фрау Кайсер, наблюдая, как детектив быстро облизал тонкие губы.

– Именно так. Как давно вы знаете Амалию Вейсе?

Эрна удивленно посмотрела на мужчину. Кто же такая, это Амалия, и почему детектив так уверен, что Эрна ее знает?

– Не поймите меня неправильно, детектив Уве, но к моему большому сожалению, я не смогу быть полезной вам в этом расследовании, – Эрна опустила взгляд в стол, как будто боялась увидеть реакцию мужчины.

– И почему же?

Уве, в отличие от Эрны, пристально вглядывался в ее лицо.

– Почти две недели назад я попала в аварию, из-за которой потеряла память. Я не помню Амалию Вейсе, – девушка украдкой посмотрела на детектива. – Не могу утверждать, что знала ее.

Детектив тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. Его толстые пальцы правой руки выбивали по столу какой-то мотив.

– Это довольно усложняет мне дело, – с нотками грусти ответил Уве.